Солнце в лампе и тайна Коллекционера

– Я принесу вам её, – выпалил он без раздумий.

– Не принесёте, – Оливер усмехнулся, – её у вас больше нет.

Чёртов сундук с его секретами. Квентин сжал кулаки и покосился на выход из грота.

– Тогда зачем я здесь? – спросил он с опаской.

Свирель снова запела. Новая мелодия была плавной, убаюкивающей. Квентин почувствовал, как его пальцы против воли разжимаются.

– Вы здесь, чтобы узнать мою историю, – раздался вкрадчивый голос.

Колени подкосились. Квентин боролся из последних сил, но налившиеся свинцом веки сомкнулись, и он вновь погрузился в бездну.

***

– А что потом?

Квентин снял второй ботинок, вылил из него воду и хмуро посмотрел на Бейкера.

– А потом я очнулся здесь от того, что вы хлестали меня по щекам, – буркнул он. – Можно было и понежнее, между прочим!

– Простите, – выдавил из себя детектив, – мы всю ночь прочёсывали оба берега. Когда на рассвете я нашёл вас тут с посиневшими губами, подумал, что передо мной труп.

– И что, трупы можно избивать?

Квентин с благодарностью принял из рук другого полицейского большое полотенце, вытер волосы на голове и завернулся в него, чтобы немного согреться. Обидно будет после всего случившегося умереть от воспаления лёгких.

– Так что случилось после падения с моста? – повторил вопрос Бейкер.

– Не падения, а покушения! – выпалил Квентин оскорблённо. – Разве вы не видели, как меня сбросили с огромной высоты?

Детектив сощурился.

– После того, как вы защищали преступника, за которым я гоняюсь столько времени.

– Этого я не помню. Я был не в себе. И после того, как ударился о воду – чуть все кости себе не перебил! – тоже ничего не помню. Да и что там могло быть?

Они уставились друг на друга, ментально меряясь силой аргументов.

– И где теперь Коллекционер? – Бейкер посмотрел на ровную гладь реки, которую утреннее солнце подкрасило розоватым мерцанием.

Квентин пожал плечами, в этот раз намеренно.

– Наверное, утонул. Моя история с ним закончена. А как насчёт вас, детектив?

– Со мной тоже, – Байкер зевнул и потёр уставшие после бессонной ночи глаза. – Если вы не надумаете снова нарушать закон, мы с вами больше не увидимся, мистер Грей. Я обещал миссис Флетчер перед её отъездом.

– Что обещали? То есть, перед каким ещё отъездом?

Детектив улыбнулся.

– Странно, что вы не знаете. Неделю назад миссис Флетчер вернулась домой к отцу, в какой-то маленький городок – не помню название. Перед этим она отдала мне лампу в обмен на обещание оставить вас в покое и не заставлять гоняться за преступниками.

Можно было удивиться сильнее, но Квентин почувствовал только странное тепло в животе.

– Что же вы не упомянули об этом раньше?

Улыбка Бейкера стала шире.

– Но я ведь сдержал обещание. Даже засунул весь компромат на вас в дальний ящик. А за преступником, сэр, вы погнались сами. Я лишь проследил, чтобы вы вышли из передряги целым и невредимым.

– Вышел сухим из воды, – съязвил Квентин. – За дулом вашего пистолета, детектив, я как-то не заметил заботы о моём благополучии.

Неподалёку остановился чёрный Роллс-Ройс. Мотор заглушать не стали.

– Это за мной, – Квентин тяжело поднялся на ноги. – Прощайте, детектив.

Он прошёл мимо полицейских, которые всё ещё искали что-то у кромки воды, и махнул Оскару. Сдержанно кивнув, тот открыл заднюю дверь, подождал, пока хозяин устроится, и вернулся на водительское сиденье.

– Домой, сэр?

– Нет, в департамент, – Квентин встряхнулся, чтобы сбросить с себя усталость.

– Вы мокрый, сэр.

Квентин стянул с себя окончательно испорченное пальто.

– Высохну по дороге, – ответил он оптимистично.

– Сегодня суббота, сэр, выходной.

– А это даже хорошо, Оскар. Очень хорошо!

***

На минус третьем этаже и в рабочее дни были безлюдно, а сегодня тишина казалась почти осязаемой. Даже саморазмножающиеся серебряные монеты не звенели.

Квентин дошёл до восьмого ряда стеллажей и остановился перед большим сундуком. Он точно знал, что найдёт внутри – вернее, чего не найдёт, – но крышку поднимал нерешительно. Вдруг там вообще ничего нет? Страх обнаружить внутри пустоту был сильнее свежеприобретенной боязни высоты, воды и красных яблок. Прикрыв глаза, Квентин сделал глубокий вздох, посчитал до пяти и откинул тяжёлую крышку.

На тёмно-красной бархатной подкладке выделялся белый прямоугольник. Квентин размял пальцы, как если бы собирался ловить его, и достал сложенное вдвое письмо. Самое первое в жизни письмо от неё.

Он развернул лист, убедился, что письмо достаточно длинное, и принялся читать.

«Мой дорогой Квентин,

надеюсь, что ты здоров, и все несчастья остались в прошлом.