Солнце в ночном небе

– Вот, вспомнишь, что еще нужно, – скажи. Но я точно знаю, что тебе понадобится удобная обувь для экскурсий, легкие штанишки, в джинсах запаришься.

– Мама, так декабрь же!

– В Анталии тепло, – вздохнула мама. – Там всегда тепло. Там яблоки... – вспомнила она милую детскую шутку. – Как же я тебе завидую, Валентина! Отдохнешь от нас от всех, расслабишься, отъешься. Знаешь, я даже не знаю – чем ты вообще питаешься?

– Да все нормально, мам, – Валя поцеловала ее. – И питаюсь я нормально, и вообще все хорошо. Вот только страшновато как-то: чужая страна... Вдруг документы украдут или деньги...

– Деньги вообще-то лучше держать в разных местах. Хотя что я говорю?! Там же на каждом шагу банкоматы. Не переживай. Главное, держи при себе карточку и нигде не пиши код. Если карточку украдут, сразу же заблокируй ее, чтобы ею не успели воспользоваться. А когда будешь набирать код, следи, чтобы за спиной никого не было. Валя, что я тебе такое говорю, словно ты маленькая. Ты сколько собираешься взять?

– Сколько дадите, – напряглась Валя.

– Ты говорила, что путевка стоит восемьсот долларов, плюс пятьсот на расходы. Нормально? Хватит тебе, малышка? – Мама улыбнулась. – Хотя представляю, как тебе захочется купить что-нибудь такое... эдакое. Знаешь, я до сих пор не могу себе простить, что не купила расписные голубые тарелки, но они стоят от сорока евро и выше. Подумала, что обойдусь, а потом пожалела. Представила, как роскошно в них выглядели бы фрукты, орехи! Может, ты купишь? Тогда я добавлю тебе еще пятьсот.

Валя от волнения раскраснелась, обняла мать. Она и не ожидала такой щедрости. Восемьсот плюс пятьсот и еще пятьсот (на тарелки-сувениры?!), еще и половина присланных Симой тысяча евро! Итого, две тысячи с лишним евро. Но из них бо`льшая часть уйдет на билеты.

– В случае чего позвони, пришлем еще. Так что не переживай. Главное, что ты едешь с Олей, вам вдвоем будет весело. Только, прошу тебя, Валентина, веди себя осторожно, постарайся не давать повода ухаживать за собой обслуге. Они такие решительные, уж я-то знаю. Твой отец чуть не убил одного мальчика-официанта, который начал приударять за мной в ресторане: вино сам наливал, цветы на скатерти раскладывал... Знаешь, у Геры какое-то высыпание... не то аллергия, не то инфекция. Ты не знаешь?

Валя от неожиданного поворота разговора не нашлась, что и сказать.

– Ладно, я пошла... Ты ужинала?

– Мам, мы же только что встали из-за стола, забыла?

– Разве? Да... Забыла. Закружилась. У меня и на работе дел по горло, и за Геру переживаю, как она. Знаешь, отец записи просматривал.

В доме были установлены скрытые камеры, чтобы следить за поведением няни. Мама, напуганная разговорами знакомых о том, что вытворяют некоторые из них с чужими детьми, готовилась к появлению в доме няни самым тщательным образом. Прежние просмотры свидетельствовали о том, что няня Вика обращается с новорожденной Герой очень бережно, настолько нежно, что мама даже успела приревновать ее к маленькой дочери. Что она скажет сейчас?

– Так вот. Я очень довольна Викой. И еще я поняла, что она не знает, что за ней следят. Она ведет себя так естественно, непринужденно. Знаешь, на одной пленке она изображает из себя беременную, ходит по квартире с привязанной под платьем подушкой. Она же совсем девчонка, мечтает, наверное, выйти замуж, родить ребенка. А я так боялась, что она узнает об этих камерах! Ладно, Валюша, я пойду, а то отец там один. Да, деньги я тебе сейчас принесу. А ты завтра же отправляйся в банк, положи их на свою карточку и рассчитайся с Олей, это же она заплатила за ваши путевки... Вы когда едете?

Валя сказала.

– Вас проводить?

– Нет, что ты! – воскликнула она громче, чем надо было. Покраснела, испугалась. – Мам, мы сами...

– Ладно, я все понимаю. Девочкам захотелось самостоятельности. Только обещай мне, что будешь звонить.

– Обещаю.

– Валя... – Мама задержалась на пороге. – Ты не думай, что я Геру люблю больше тебя. Это не так. Просто она сейчас такая маленькая...

Мама ушла. Валя достала из ящика письменного стола свои сокровища: два официальных документа на зелено-розовой гербовой бумаге, только выданных почему-то не в Штраубинге, куда их приглашала воскресшая из мертвых Сима, а в Деггендорфе. Им виднее, откуда что присылать. «Verpflichtingserklarung» – язык сломаешь! Вероятно, это слово и означает «приглашение». Главное, что эта волшебная бумага позволила ей получить шенгенскую визу. Даже если допустить самое неприятное и ужасное – что Сима их не встретит, все равно они смогут с помощью Ольгиного немецкого добраться и до Австрии, и до Швейцарии. А там... Если денег не хватит, мама еще пришлет.

Дверь открылась, Валя прикрыла документы журналом. Пришел папа.

– Привет, абитуриентка. Как учеба? Учебники с собой в Турцию возьмешь? В отеле будешь зубрить русский язык по Розенталю?

– Мне Оля будет диктанты диктовать и ошибки проверять. Она очень хорошо русский знает, – улыбнулась Валентина.