Солнце в огне

Нагиль не рассчитывал брать что-то ещё – святые духи, он и танхэ покупать не хотел! – но проворный старик вывалил перед ним и Чунсоком украшения для волос, гладкие кольца и зеркальца. Чунсок провёл по ним рукой, приняв самый деловой вид.

– Упрямой госпоже понравились бы все эти безделушки, – заметил он и тут же осёкся, услышав, как заклокотал в груди Нагиля стон. – Простите, генерал. Может, к танхэ полагается взять ленты в волосы?

В итоге от прилавка они ушли с парой женской обуви, тремя лентами разных цветов и пинё. Чунсок свернул бесполезную добычу в узелок, протянул его Нагилю.

– Это было лишним, – ответил Нагиль, но узелок принял.

– Знаю, генерал, – легко согласился Чунсок. Теперь он шёл вровень с Нагилем, чтобы не проворонить, когда ёнгданте вдруг решит, что ему нужно что-то ещё. – Но танхэ не стоят целого нефрита. А девушки любят украшения, любой такие понравятся, кому бы вы их ни подарили.

Никому. Говорить этого вслух Нагиль не стал, мысленно отругал себя последними словами и больше не отвлекался на блестевшие в свете солнца заколки, колечки и пудреницы, отчего-то занимавшие многие прилавки на главном столичном рынке. В стране идёт война, крестьяне за стенами Хансона голодают, а знать всё ещё ведётся на ничего не значащие вещи. Вроде тех, что нёс в руках Нагиль.

Они нашли недорогую плотную ткань, из которой можно было сшить целые ханбоки для маленького отряда Дочерей, и Нагиль в который раз с огромным нежеланием подсчитал женщин в своём войске. Из тринадцати Дочерей после битвы при Конджу под командованием Гаин осталось всего девять.

– Давай купим ещё, – предложил Нагиль, считая оставшиеся монеты. Он замер, посмотрел на Чунсока и добавил, чуть тише: – И лент. Дочерям понравятся ленты?

Чунсок не смог сдержать смущённой улыбки, изменившей его лицо до неузнаваемости.

– Да, генерал. Понравятся.

Уже вернувшись в Хансон, Нагиль отдал Чунсоку две ленты из тех, что купил сам. Оставил зачем-то красную, в цвет танхэ, и постоянно спрашивал себя, не выжил ли он из ума окончательно.

– И пинё возьми, – сказал Нагиль. Уж заколка ему точно была ни к чему, а Чунсок, забери его ду́хи, почему-то настаивал именно на золочёной шпильке с фигуркой Алого Феникса на конце. Пуримгарра заговорил что-то о благодарности, но Нагиль его не слушал.

Он успел спрятать покупки прямо перед тем, как его нашёл придворный евнух и пригласил в кабинет советника Лю. Теперь генерала Мун Нагиля ждала ещё одна словесная битва, важнее той, что он уже пережил утром.

Лю Соннён ждал его в Хамхвадане, куда раньше Нагиль заглядывал с отчётами для министров короля. Спустя пять лет кабинеты не сильно изменили свой облик, только внутри, как Нагилю показалось, стало теснее, хотя круглый стол убрали, заменив его двумя квадратными, приставленными друг к другу. Это тоже было нехорошим знаком: прежде круглый стол символизировал равенство фракций при королевском дворе, а теперь, похоже, главенствующую роль занимала то одна, то другая сторона. И в данный момент преимущество было не на стороне Лю Соннёна и, следовательно, Нагиля и его планов.

– Советник. – Нагиль поклонился, отдал меч стражнику у входа и вошёл в зал, где, кроме Лю Соннёна, никого больше не было. Он сидел, как и в Сенджонджоне, по правую сторону от центрального широкого стула.

– Проходи, генерал.

Нагиль встал напротив Лю Соннёна, и хоть от внимания не ускользнуло обращение, с которым его приветствовал советник, ослаблять бдительность он и не думал. Первое правило Кёнбоккуна – не доверять никому. Второе правило Кёнбоккуна – не полагаться на слова кого бы то ни было, а ждать действий.

– Скажу честно, ты сильно удивил нас.

– Не могу скрывать: на это я и рассчитывал.

Советник улыбнулся и покивал.

– Я догадывался, что наш будущий король может перехитрить всех, но то, что он втянет в свои планы тебя, стало для меня новостью.

– Давно вы знаете, что он жив?

– С тех пор, как его убийство поручили тебе.

Нагиль нахмурился.

– Десять лет назад, когда ты поступил на службу к его величеству, я заметил в тебе невероятную силу духа, которую не сломили дворцовые интриги, – пояснил Лю Соннён. – Пока ты был командиром дворцовой стражи, ты показывал себя человеком слова и дела, преданным королю и его семье. Завуалированный приказ об убийстве наследника трона явно не пришёлся тебе по вкусу.

– Но вы его отдали, – бросил Нагиль. Давняя злость на Совет, предавший его доверие, теперь находила выход, и даже уважение, которое Нагиль испытывал к советнику Восточной Фракции, не могло ослабить её. – Я не знал, чего вы добиваетесь, но вас не оправдывала неопытность принца и нелюбовь к нему короля.

– Король не знал о приказе, это верно, – согласился Лю Соннён. – Тогда мы действовали в его интересах, но я не прошу тебя верить мне на слово.