Солнце в рюкзаке

— На каждой линии целое кладбище, — ответил Квоттербек. — «Добрый» убил Игрока Луны, Волки смогли убить какого-то Лайнмена и содрать с него броню и оружие. Это только то, что ты сам можешь рассказать. Я помню больше и уверен, что Квоттербек моей серии здесь не погибал.

— Но как тогда — односерийник…

— Дело в том, — начал Квоттербек, растягивая на пальцах зеленоватую сетку мышления моего шлема, — что раньше все были одинаковые. Тайтэнды, Лайнмены, Раннинги… все. Различались по способностям, а внешне — нет.

Некоторое время мы все молча переваривали информацию, а Квоттербек вращал на пальцах зеленую сетку и был занят только ею.

Не знаю, что там думали Лайн и Тайтэнд, но для меня новость была чудовищной. Пятерка моих односерийников — Раннинги, подготовленные к сезону, — разбрелись по разным полям, и это давало мне чувство индивидуальности, я мог говорить о себе в единственном числе и ощущать себя… личностью?

А как ощущали себя те Игроки, которые были одинаковы, совершенно одинаковы, и шли одной командой, чтобы на той стороне встретить команду точно таких же противников?

Это какая-то каша, это слишком неприятно…

Я разнервничался и не знал, как это скрыть. Мне хотелось дослушать Квоттербека, и в то же время слушать его было сложно, а задавать вопросы — тем более.

Тайтэнд молча поднялся, перешагнул через костер и подал Квоттербеку фляжку с супом. Квоттербек взял фляжку, но поставил ее рядом — он все еще возился с моим шлемом.

Я смотрел на него и пытался представить себе десять, двадцать таких же, черноволосых, смуглых, с длинными ресницами и светлыми губами Лайнменов и Тайтэндов… Но не мог.

Я мог представить его в колбе — с маской, накрывшей широкие скулы, с воротником-трубкой, всаженной в седьмой позвонок, а дальше мое богатое воображение пасовало.

Зато пришла мысль — наш Квоттербек очень старое порождение Аттама, он пришел еще из тех времен, когда в правилах не была заложена информация о внешних различиях.

Такая же идея, видимо, посетила и Лайнмена.

— А правда, что в Матче однажды участвовала собака?

Лайнмен и раньше упоминал какую-то собаку и поле, названное ее именем, но я не думал, что все так серьезно.

Квоттербек кивнул.

— Виски. Она прибилась к команде на первой же линии и добралась до пятой.

— А потом?

— Отравилась во время перехода.

— А правда, что Тайтэнд когда-то был вторым по значимости Игроком в команде? — Тайт тоже додумался.

— Нет. — Квоттербек смотал сетку и надел мой шлем, проверяя эффект от починки.

Тайтэнд дождался, пока он поднимет шилдкавер.

— Донести Солнце до ветки может любой, — не сдавался он. — А вот развесить на лесках кучу идиотов — только Тайтэнд.

— Во-первых, у Раннингов самое высокое стремление к победе, — ответил Квоттербек и снял шлем.

Я взял его, еще теплый от его рук, и постарался больше не отсвечивать, отодвинулся подальше в тень.

— Во-вторых, у них психика приспособлена к бегу по последней линии.

— А что там? — вдруг спросил Лайнмен, который во время разговора пытался вовсе не дышать.

Квоттербек повернул голову и безошибочно нашел меня глазами. Я сидел со шлемом на коленях и слушал вполуха, все пытаясь понять, каково это — видеть, как умирает твоя полная копия. И не раз, не два, а множество раз, из сезона в сезон.

И пока он смотрел на меня, чего-то ожидая, я думал только об этом, и потому произошло неловкое и странное столкновение: я физически ощутил Квоттербека, пробрался сквозь тело, сквозь все защиты и так явственно увидел мир его глазами, что выпустил шлем из похолодевших рук.

— Только тебе его починили, — проворчал Тайтэнд.

— Голодный, — напомнил Лайнмен и позвал: — Раннинг! Привыкай есть без напоминаний.

Я придвинулся к костру, и, пока ел горячий суп с плавающими в нем духовитыми лесными грибами, Тайт и Лайн наперебой допрашивали Квоттербека: а почему сняли с вооружения Лайнменов многозарядную «Гротеску», а почему Тайтэндам дополнительных витаминов не выдают, а нельзя ли Раннингов хоть на пять килограммов потяжелее делать, а бывали случаи, что команда выживала без Квоттербека?

— Да, — ответил Квоттербек. — Редко, но выживали. Это вам на заметку. Если меня закатает в Тревожную Смерть, то не паникуйте и не разбегайтесь — у вас будут шансы.

Потом он жестом остановил разговоры и сказал куда-то в темноту:

— Присоединяйся.

В ответ из-за моей спины вышел высокий человек с причудливо замотанным черной тканью лицом. Я чуть супом не подавился, а Лайнмен моментально выхватил из креплений по «Щелчку».

Человек на оружие внимания не обратил, у него самого на ремне болталось что-то явно огнестрельное, но браться за него он не стал, а просто остановился, запавшими глазами рассматривая Лайна.

Я сидел у него прямо под ногами и думал: раз не сумел его почувствовать и предупредить остальных, то не стоило на меня даже продукты переводить.

Лайнмен ждал приказа, Квоттербек приказа не отдавал.

— В этом сезоне за Луну? — спросил он.

— Да пришлось, — хрипло и скучающе сказал человек, поднял руки и размотал узлы, показав длинное небритое лицо и облупившийся нос с горбинкой.