Солнце в рюкзаке

Я шел за Квоттербеком, держа за плечами Солнце. Все уже успели ощутить его вес, а я взялся впервые, поэтому брел, как хрустальный, боясь дышать. Оно приятно грело мне спину, приятно оттягивало ремни и давало хорошую нагрузку на ноги — то, что нужно Раннингу. Сначала я подумывал о том, чтобы заявить Квоттербеку, что хочу нести его наравне со всеми, но к концу второго часа понял, что не все так просто. Спереди болтался рюкзак со всяким барахлом, сначала я не замечал его, а потом оказалось, что он сбивает мой центр тяжести, и идти приходится враскачку, и от этого ноют бока. Ноют — это поначалу, потом мне стало казаться, что в них всажено по ножу.

Спина быстро взмокла, ремни начали давить на плечи.

К концу третьего часа оказалось, что меня не подвели только ноги — главная ценность Раннинга, остальное болело и скулило на разные лады, поэтому я с облегчением отдал Солнце Квоттербеку и почувствовал себя так, будто обрел крылья.

Квоттербек что с Солнцем, что без него шагал одинаково ровно и быстро, и я шел за ним затылок в затылок по песчаной узкой тропе, тихонько разминал плечи и был абсолютно счастлив.

Испытать свою силу на прочность удается не всем и не всегда, а зачем она нужна, эта сила, если не можешь ее испытать?

Когда меня освободили от груза, освободилось и время поглазеть по сторонам. Мы шли ровным полем, на котором не нашлось ни одного цветка — только сочная зеленая трава, словно выстриженная по линейке. Пейзаж был скучноват, но порой попадались и интересные детали — например, полуразрушенная башня из серого камня с остатками винтовой лестницы, уходящей в небо.

В башню сразу кинулся Тайтэнд, которого в последний момент поймал за шкирку Лайнмен, обязанный проверять обстановку до того, как кто-то влипнет. Он пошел внутрь с молчаливого согласия Квоттербека, осмотрелся немного, а потом уж пригласил Тайта.

Мне очень хотелось пойти и тоже посмотреть, но я почему-то возомнил, что обязан защищать Квоттербека, поэтому остался с ним и взял короткоствольный автомат наизготовку. Квоттербек посмотрел на меня с какой-то ласковой тревогой и смолчал.

Я потом заметил — он мало говорил, но у него были очень говорящие глаза, по которым я мог определить, что творится у него на душе. Конечно, если он позволял это увидеть.

Мне пришлось долго гадать, к какому правилу Аттама относится Квоттербек — я таких никогда не видел. В нем было что-то особенно типичное, от оттенка губ до прямой спинки носа, но угадать, откуда пришел этот тип, я не мог, пока мне не сказали. Теперь мне хочется увидеть его односерийников, снова увидеть эти глаза и эту особенную смуглую бледность… Знаю, что нельзя. Знаю. Он все равно остался в моей памяти, буду довольствоваться тем, что невозможно отнять.

Из башни Тайтэнд приволок кусок какого-то прозрачного провода с витой сиреневой сердцевиной. Он радовался этой штуке как ребенок. Лайнмен, который легко перенимал чужие эмоции, шел рядом с ним и хмуро и нерешительно улыбался.

— Это дьявольский корень, — наконец сообщил Тайтэнд, размахивая штуковиной. — Эта штука может выдержать напряжение, достаточное для питания небольшого «Прыгуна».

Я видел на полигоне «Прыгунов» — двуногие бронированные махины, оснащенные тяжелым оружием, — и видел кусок провода, которым размахивал Тайт. Наверное, это действительно была замечательная находка.

— Башню разрушил «Прыгун»? — спросил Квоттербек.

Тайтэнд подумал немного.

— Я думаю, что тот, кто был в башне, разрушил «Прыгуна», — не очень уверенно сказал он. — Хотя это и странно. Видели, как повреждена кладка? «Прыгун» обрушился на нее. Значит, либо погиб пилот, либо машине перерезали сухожилия.

Он завертел головой.

— Здесь кто-нибудь живет? Наверняка чертовы аборигены потом растащили его на кастрюли.

— Кого? — спросил я, чтобы просто послушать, каким спокойным бывает Тайтэнд, но он моментально вскипел.

— Кого-кого! Пилота, конечно же! Из него получились отличные котелки. А «Прыгуна» похоронили и теперь носят на его могилу мертвых голубей во славу бога Аттама.

Мне пришлось смолчать. Интересно, думал я, почему, когда Тайтэнд нарывается на грубость, это называется боевым духом, а когда я радуюсь — недопустимыми эмоциями… Ведь чем-то похоже.

Лайнмен позади глухо закашлял.

— Раннинг, — Тайт даже оббежал меня сбоку, — а ты такой умный не от Эбы ли…

Я посмотрел в его треугольное рыжеватое лицо и развернул автомат, легко представив, как бью его прикладом точно в переносицу и как он воет и скулит.

— Задачка, — сказал Квоттербек, не оборачиваясь. — В башне Лайнмен, Тайтэнд и Раннинг. Их атакует «Прыгун», пилот которого болеет за Луну. Время на решение задачки — три минуты.

— А где Квоттербек? — откашлявшись, спросил Лайн.

— А его в условиях задачи нет. Время пошло.

Я всю голову сломал, пытаясь представить, чем в такой ситуации может быть полезен Раннинг, и додумался только до идеи убежать с Солнцем. Но что делать дальше? Без команды Солнце не дотащишь. Это проигрыш, притом позорный…

Три минуты мы шли тише тихого, только Лайнмен дышал тяжело, с какими-то хрипами и бульканиями, но тоже явно раздумывал.