Солнце в соседнем окне (СИ)

Я весьма смутно могла припомнить события того вечера, но всё же не думаю, что произносила её имя. Нет, среди того бреда, что я несла, совершенно точно не прозвучало «Марина», а значит, она просто сопоставила факты. Что ж, это и впрямь несложно. «Я люблю её» — я произносила только это. Снова и снова, пока сознание не отключилось. И это правда, с которой я ничего не могу поделать. Я люблю её. А она…

- Забудь её, ладно? – ответила мама, и я застыла возле окна, по привычке пряча забинтованные запястья в подмышках. Мне стыдно, когда на них смотрят.

- Я… — не зная, как продолжить, я замолчала, но, кажется, моего ответа и не ждали.

- Я, наверное, плохая мать, — эти слова ножом резанули по сердцу. Мне хотелось броситься к ней в объятья, плакать, умолять простить меня и говорить, что это вовсе не так. Во всём этом нет её вины. Нет ничьей вины, кроме моей собственной. Кроме моей слабости. – …Я не заметила, как тебе плохо. Я не почувствовала, как ты страдаешь от одиночества. И даже не заметила, что ты… не такая как все. И что любишь эту девочку.

- Мам, не надо, пожалуйста…

- Надо, Рит. Надо было гораздо раньше. Надо было быть внимательней, надо было слушать, надо было видеть, а я… — тут она прикрыла глаза ладонью, и у меня болезненно что-то сжалось в груди. Что угодно, только не её слёзы. Они напоминают мне о той ночи, они причиняют боль. Порезы снова ноют. Мамочка, пожалуйста, не плачь.

Я плакала вместе с ней, хлюпая носом и занавешивая влажные глаза длинной чёлкой.

- Я должна была заметить. Ведь ты всегда была не такой, как другие девочки. Да, я замечала это, но боялась даже мысль допустить, что это может быть правдой. Какая же из меня мать?!

- Мамочка, не правда. Ты хорошая. Я очень тебя люблю, слышишь? Я дура. Я это по глупости. Я никогда больше… — а дальше только слёзы, в которых уже можно захлебнуться.

А она только крепко обняла меня, уткнувшись лицом в плечо, и продолжала:

- Мы тебя любой любим, Рит, понимаешь? Отец не приходит пока и молчит, но это он просто по-своему переживает так. Он придёт тоже, обязательно. И поймёт всё. И я пойму. Не сразу, но ты время нам дай, и мы придумаем с этим что-нибудь, честно. Ты только живи, ладно? Ты нам нужна. И мне, и папе. И Лильке. Ты же для неё кумир. Она просто капризничает иногда, потому что возраст такой. Но ты для неё пример, ориентир…

- Плохой, видно, из меня ориентир, — бормочу себе под нос.

- Глупости. Ты лучше всех. Доченька, ты же у меня такая умница, талантливая, и красивая… Даже в своих футболках и джинсах всё равно самая красивая. Хочешь, мы купим тебе что-нибудь новое, как только выпишешься, а? Ты же платье хотела, да? Мы в магазин собирались.

- Это я… ради неё хотела… — отвечаю, стыдливо опустив голову, и мама тут же замолчала.

- Рит. Забудь её. Ни один человек не стоит того, чтобы из-за него совершить такое.

- Мам, это не из-за неё…

- Вот и правильно. Просто забудь. Не сразу, но со временем. Всё наладится, вот увидишь…

Потом мы больше не говорили.

Снова были только больничные будни. Визиты мамы, болтовня медсестер, осмотр врачей, разговоры с психологом. Он кстати настоял на том, чтобы мне принесли краски и альбом. Первое время рисовать совсем не хотелось, да и кисточка в руках плохо держалась. От малейшего напряжения открывалось кровотечение и ладонь дрожала. Но вскоре пальцы окрепли, а от скуки тут же потянулись к бумаге, выдавая мрачноватые картинки. Впрочем, я всегда рисовала в тёмных тонах и редко пользовалась яркими чистыми красками, разве что ради зачётных работ в университете.

Когда психолог сообщил маме, что я прихожу в норму, «Во всяком случае, всё не так плохо, как могло быть», — сказал он ей, а я подслушала под дверью, — в тот день мне разрешили увидеться с Лилькой. Сестрёнке объяснили, что я порезалась нечаянно и поэтому попала в больницу. Лиля, конечно же, принесла мне свой подарочный рисунок с искренним пожеланием «Выздаравливяй», а ещё с аппетитом умяла принесённые для меня пирожки, которые пекла мама. Отец пытался её отругать, но я уверила его, что уже начинаю пухнуть на больничных харчах и поэтому всё равно не смогла бы найти для них место в желудке.

Да, в тот день впервые приехал отец.

И в его глазах было столько эмоций, хотя ни одна из них даже тенью не скользнула по лицу.

Спокойный и немного строгий лишь на вид, он осторожно поинтересовался:

- Доча, ну, как самочувствие?

И я благодарно кивнула, когда он чуть сжал мою руку. Мне даже показалось, что я услышала дрожь в его голосе. Но запрыгнувшая на кровать Лилька разрушила неловкую паузу.

- …Я тебя люблю. И это никогда не изменится, — спустя час чуть слышно прошептал он, уходя и унося на руках задремавшую Лильку. И я едва сдержала слёзы.

- Спасибо, — одними губами.

Я была бесконечно благодарна им за все добрые слова и по-настоящему счастлива, что они все рядом. Впервые, я почувствовала, что не одна. Семья. Самое ценное, что у меня было в эти дни. Самое ценное, что, оказывается, у меня было всегда.

И мысли о тебе, с которыми я засыпала и просыпалась против своей воли.

========== Часть 19 ==========