Солнце в VIII доме

Катарина Феддо Солнце в VIII доме

Эту книгу написала подопечная Близнецов, вдохновленная подопечными Весов и Стрельца, а посвящается она всем знакам зодиака и людям, под ними родившимся.

0. Самое начало

– …итак, сколько километров… пишите, пишите!.. сколько километров… Елочкин!.. сколько километров… проедет по-езд… если, Е-ЛОЧ-КИН, смотри на доску, а не на Парфенова… его скорость… НЕ будет ме-нять-ся в те-че-ни-е… все-го пу-ти… Записали?..

Монотонное диктование учительницы внезапно прервалось звонким девичьим «А-хи-хи! Вот дурак! А ты что ему ответила?..»

– Так, Болонко, ты уже все решила? Давай-ка, выходи к доске, покажи, как ты составила уравнение к этой задаче…

Тощая блондинка с профилем шпица- померанца и надутыми губами, из-за своего объема не позволявшими ей полностью закрыть рот, обиженно встала и, подойдя к доске, стала раздраженно чиркать мелом по грязной скрипящей зелени. Будучи увлеченной рассказом о недавнем расставании с очередным воздыхателем, она не услышала ни междометия из условия задачи, но даже в обратном случае она бы точно также бездумно выводила на доске крохотную каракулю, отдаленно напоминавшую «икс». И это не могло не злить ее.

– Ну что? – поинтересовалась учительница, откинувшись на спинку кресла и бросив усталый взгляд на доску, – в чем трудности?

– Я! Не могу! Это! Решить! – прошипела Болонко, раздувая ноздри и с хрустом кроша в кулаке кусок мела.

– Хорошо, давай начнем с начала. Что мы принимаем за «икс»?

Болонко с ненавистью взглянула на доску. Если бы она только знала, где брать этот проклятый «икс»… А так ей, неофициальной «королеве красоты» во всей параллели, приходится вновь демонстрировать всему классу свою неизмеримую тупость и чувствовать себя опозорившейся дивой, споткнувшейся на ковровой дорожке.

– Не знаю!

Учительница со вздохом оглядела класс:

– Ну, кто поможет Злате?

В ответ раздалось лишь хоровое молчание: после третьего урока любой вопрос учителя можно априори считать риторическим. Пока одна половина класса крепко спала, поудобнее улегшись на учебник, другая с угрюмостью заключенных пялилась на часы, тикавшие с издевательски черепашьей скоростью. Еще целых полчаса до конца этой сорокаминутной пытки в кабинете алгебры.

Тут взгляд учительницы, к ее счастью, упал на отличницу, одиноко сидевшую на последнем ряду у окна.

– Танечка, может ты? – умоляюще спросила она со страдальческой улыбкой, словно была уже готова встать на колени. – Ты уже решила?

Таня испуганно подняла глаза и тихо ответила:

– Еленвасильна, я еще не доделала…

На самом деле она справилась с уравнением меньше, чем за десять минут, но не осмелилась выйти. Свирепый взгляд стоящей у доски одноклассницы остановил ее, словно холодное лезвие, приставленное вплотную к горлу.

Вообще Таня была очень хорошей девочкой, отличницей, умницей (по крайней мере, так говорила ее бабушка), но сама она больше верила словам Златы Болонко:

– Кто-то рождается, чтобы блистать, а такие, как ты, чтобы… ну, а у тебя зато пятерки по всем предметам.

Еще с первого класса Злата называла себя Таниной подругой, но почему-то каждый раз, когда Таня прислушивалась к ее мнению или советам, все ее планы и ожидания рушились самым худшим для нее образом. Хотя, скорее всего, она сама была в этом виновата, ведь Злата – ее лучшая подруга, которая заботится о ней и никогда не посоветует ей плохого, тем более специально.

А сейчас эта самая подруга с размозженным мелом в руке поочередно сверлила гневным взглядом то измученную Еленвасильну, то несчастную Таню, уже почти слившуюся со стулом от страха, то доску с нелепым крохотным «иксом» посередине.

– Ладно, садись, Болонко, – вздохнула учительница, рисуя в классном журнале линию, похожую на лебединый силуэт. – Итак, кто смог решить эту задачу?..

Злата вернулась на свое место и тут же продолжила прерванную беседу с соседкой.

А Таня сидела одна за своей последней партой и с ужасом ждала конца урока, после которого опять начнется перемена, никогда не кончавшаяся для нее ничем хорошим.

Стрелки часов шли, сходясь и расходясь, словно чугунные ножницы, готовящиеся обрезать последние мгновения ее спокойствия. Лезвия сомкнулись на цифре «три», и из-за двери раздался голос звонка, подобный дребезжащему рыку огромной кошки, готовящейся к броску.

И тут, казалось бы, уставший и сонный, класс внезапно «ожил» и стал превращаться в мощную снежную лавину, с неимоверным гулом выкатывающуюся в коридор.

I. Кирпич

Таня поглубже вдохнула и осторожно выглянула из-за двери. Обстановка не была похожа на напряженную, если не считать третьеклашек, гонявших друг друга по этажу. Выйти было можно, но ненадолго: если первые минуты перемены проходят более-менее спокойно, это не обещает, что так будет и дальше…