Солнце восходит на западе

Эти меры были приняты и они наложили свой резкий отпечаток на весь первый период войны.

При изыскании способов и мер, которые бы дали в этом отношении желательные для советской власти результаты, большевистская партия в первой фазе войны оставалась последовательной и верной своим методам. Другими словами, она и в условиях внешней войны решила применить те же методы воздействия на своих граждан, которые ею применялись и в мирное время. А именно: строжайший партийный контроль, беспощадный террор и вытекающий из него страх.

В этом периоде войны командование советскими армиями вручается верным партийным выдвиженцам: Ворошилову, Буденному и Тимошенко, хотя очевидная негодность этих военных неучей для ведения современной войны, должна была быть ясна даже их партийным друзьям. Однако, тут это соображение, несомненно приносилось в жертву их преданности большевистской партии. Полбеды — когда сдавались в плен целые армии красноармейцев. Настоящая беда была бы, если командующий фронтом сознательно открыл бы свой фронт или повернул бы его на сто восемьдесят градусов.

Параллельно с этим власть политических руководителей (политруков) в армии была увеличена до диктаторских полномочий за счет власти боевых командиров частей.

Появились в большом количестве "штрафные батальоны" и были введены расстрелы через десятого в соединениях оказавшихся неблагополучными в смысле боевой морали.

И, наконец, как завершение всего этого, в непосредственной близости боевых линий, впервые в истории Российского государства и его вооруженных сил, появились в большом количестве, так называемые, — "заградительные отряды", составленные из отборных войск НКВД, обязанностью которых было, огнем в спину, заставлять красноармейцев идти вперед и не допускать их отступления.

Ворошилов, Буденный и Тимошенко, политруки, штрафные роты и батальоны, расстрелы через десятого и заградительные отряды — вот все, что дала в эту войну большевистская партия русскому народу и его армии.

Что же касается "несгибаемой воли к победе партии Ленина-Сталина", о которой любят говорить большевики, и которая выразилась в подстрекательстве народа к сопротивлению, широко развернутой пропаганде и усилиях по организации отпора, то надо сказать, что у большевистской партии все это было вызвано отнюдь не заботами о благе страны и народа, а исключительно необходимостью спасать собственную шкуру. Ибо, в эту войну для большевиков было совершенно ясно, что проигрыш ее неминуемо влечет за собой гибель коммунистической диктатуры, в то время как выигрыш дает шансы не только на удержание власти, но и на значительное укрепление ее.

А если бы и на этот раз, как и в войне 1914–1918 г.г. спасение большевистской шкуры зависело не от выигрыша войны, а от ее немедленного окончания, то нет никакого сомнения в том, что "партия Ленина-Сталина" поспешила бы навязать русскому народу еще один мир "без аннексий и контрибуций", вроде позорного Брест-Литовского мира, навязанного большевиками нашему народу в 1918 году и ставшему безусловно одной из предпосылок для войны 1941 года.

Однако, на этот раз для спасения большевистской шкуры нужна была только победа. И не видя другого способа заставить русский народ сопротивляться врагу, большевики в первой фазе войны применили, указанные выше, старые и испытанные средства партийного контроля и беспощадного террора.

Надо ли говорить о том, что методы, которые были эффективны в мирное время, оказались совершенно несостоятельными в условиях войны.

Абсолютные военные нули: Ворошилов, Буденный и Тимошенко, знакомые до некоторой степени с полу-партизанским видом гражданской войны и ничего не смыслившие в современной войне крупного масштаба, очень скоро сделались посмешищем всего мира и, бросая свои армии на произвол судьбы, едва успевали спасать собственные головы из окружений и мешков.

Политруков никто не слушал, штрафные батальоны целиком переходили на сторону врага, а на расстрелы через десятого, красноармейцы отвечали расправами с энкаведистами продолжившимися и в лагерях военнопленных.

Ничего не могли сделать и заградительные отряды Они только увеличили процент сдающихся, ибо красноармейцы от огня, открываемого им в спину, правда, охотно шли вперед, но не в атаку, а в плен.