Солнце всходит на севере

– О, – Хродвальд усмехнулся, – я думал, что имя моё в этих местах достаточно известно, чтобы его лишний раз повторять. Но, поскольку ты человек нездешний, то для тебя скажу: имя моё Хродвальд сын Бьорна и я человек конунга.

С этими словами он встал и приложил руку к груди. При этом слегка высокомерная насмешка всё время не сходила с его уст.

Асню, сидевшая на коленях у Ингвара, отчего-то замерла с открытым ртом и чуть не выронила из рук кусок мяса.

Хёскульд тоже встал.

– Моё имя тоже теперь здесь известно, – в тон Хродвальду заговорил он, – но для тебя я повторю его ещё раз. Имя моё Хёскульд сын Дюри и родом я из Трандхейма. Я и мои люди не купцы, а воины и наши корабли не купеческие кнарры, а боевые драконы. Но мы не разбойники и грабители, если ты имел это в виду, называя нас викингами.

Хродвальд, продолжая усмехаться, открыл было рот, собираясь ответить. Но Арнбьорн, почувствовав назревающую ссору, поднял руку и заговорил раньше.

– Мой гость Хродвальд вовсе не хотел тебя обидеть, любезный гость, – сказал он. – Но я тебе говорил, что в наших местах не жалуют викингов. Мы мирные бонды, мы сеем хлеб и служим нашему конунгу, только и всего.

– Я и не думал обижаться, любезный хозяин, – усаживаясь на своё место, отвечал Хёскульд. – Если твой гость считает нас викингами, то пускай. Это его дело…

Арнбьорн тем временем жестом несколько раз показал Хродвальду, чтобы тот сел, и тот нехотя подчинился.

– Мы не нападаем на купцов и не грабим хутора на побережье, – продолжал Хёскульд. – Если бы было так, мы не стали бы искать возможности купить хлеб, а взяли бы его силой.

Сидевшие вокруг костра зашумели.

– Если бы вы попытались так поступить, мы бы достойно вам ответили, – нахмурив брови, сказал Стейнольв.

– Не сомневаюсь, – склонил голову Хёскульд. – Хоть вы и мирные бонды, но наверняка сможете постоять за себя и дать отпор любому врагу.

Вокруг снова зашумели, заговорили разом.

– Мы отправились в поход не для того, чтобы разбойничать, – продолжал Хёскульд. – После великой битвы при Хафрсфьорде в наших краях стало тесно. Конунг Харальд поставил везде своих людей и все, от ярла до самого последнего бонда теперь подчиняются ему и платят подати. Никто не может торговать или вести войну без его ведома. Но мы свободные люди, и многие из нас покинули Норег, спасаясь от его притеснений. Я и мои люди в том числе. Но, как я сказал уже, мы не собираемся становиться пиратами. Мы ищем возможности поступить на службу к какому-нибудь могущественному конунгу, может быть даже к самому правителю Миклагарда.

Кто-то восхищённо охнул, кто-то засмеялся. А Хродвальд слегка подался вперёд и сказал:

– Сдаётся мне, ты говорил, что ты и твои люди плывёте на восток, через море. Как же вы собираетесь попасть в Миклагард?

Да и в самом деле как? Все разом замолчали, а Ингвар даже выронил кубок и пиво выплеснулось на платье Асню. Она вскочила, отряхиваясь, и сердито сказала:

– Ну вот, теперь платье придётся стирать, Ингвар сын Ингимара!

– Прости, – пробормотал юноша. – Я задумался.

– Задумался он, – пробурчала Асню, снова усаживаясь к нему на колени. – Небось опять представлял, как поступишь на службу к конунгу и приплывёшь за мной на золотой ладье.

– Нет… – растерянно бормотал Ингвар. – То есть да… То есть…

– Ладно, – Асню тихо засмеялась. – Я пошутила.

Между тем Хёскульд обвёл взглядом присутствующих и сказал:

– Да, все знают, что в Миклагард можно попасть длинным путём, через земли фризов и данов и дальше, через Срединное море. Но есть и короткий путь на восток, речной путь на Свартахав⁹.

Несколько человек захохотали, а Арнбьорн сказал:

– Это всё байки, в которые давно никто не верит. Даже если такой путь есть, то он труден и опасен и обычному человеку его не пройти.

– Да-да, – подхватил Торгрейв. – Плывя на восток, можно разве что попасть в Ётунхейм, прямо в пасть троллям!

Дружный хохот поддержал его слова.

– Я не буду с вами спорить, – сказал Хёскульд. – Но знайте, у меня есть доказательство!

– Доказательство! – Закричали вокруг костра. – Доказательство! Что за доказательство?

Хёскульд с важным видом обвёл собравшихся взглядом, видимо, весьма довольный тем, что теперь завладел их вниманием.

– Олав, – сказал он, протянув руку вперёд, – Олав был в Миклагарде…

С места поднялся один из спутников Хёскульда, уже не молодой, но ещё крепкий человек с седеющими волосами и стянутой в двух местах кожаными ремешками бородой.

– Он был в Миклагарде! – раздались голоса. – В самом Миклагарде! Расскажи нам! Мы слушаем тебя, Олав!

– Наверняка никто из вас не бывал в Миклагарде, – сказал Хёскульд, жестом призывая к тишине. – А Олав был. И провёл там три года.

Олав кивнул, подтверждая слова своего предводителя.

– Правда ли что Миклагард окружён стеной из огромных камней, которую в древние времена построили великаны? – спросил кто-то.

– Правда, – снова кивнул Олав. – И эта стена так высока, что даже если десять человек станут друг другу на плечи, тот, кто будет стоять на самом верху, не сможет дотронуться до её края. Но я не думаю, что это сделали великаны.

– Кто же тогда?