Солнце встает над ними

— Да, припоминаю. Опера рассказывали. Там, кажется, на месте все разрешилось, — сказал Яковлев, хлебнув кипятка и развалившись на стуле.

— Спасибо тебе, — сказала Кристина следователю, посмотрев на него детским взглядом, обхватив ладонями кружку.

Глава 2

— В ту ночь я еще до дома не доехала, а отцу уже сообщили. Отец… он повсюду. Вот мы сейчас сидим с тобой чаек попиваем, ты думаешь, что отправил его восвояси, и он спокойно ушел. Если ты действительно так думаешь, то крупно ошибаешься. Не знаю, что он придумает, на сей раз, но сейчас я буквально ощущаю, как он своими щупальцами обхватил здание ОВД и держит нас в тисках. Мне уже не выйти отсюда, — немного придя в себя, говорила девушка.

— Никто вас не тронет здесь. Вам нечего бояться, — начиная верить во всемогущество ее отца, успокаивал Яковлев.

Кристина замолкла, ожидая пока следователь ответит на телефонный звонок.

— Личность установили? — нервно спрашивал он дежурного. — Нет? Какого черта?

Кристина, почти расслабившись от горячего чая, вдруг дернулась.

— Давайте по делу, — будто очнувшись после разговора с дежурным, сказал Яковлев.

Кристина смотрела на следователя, стараясь зацепиться хоть за краешек надежды на спасение.

— Одного задержанного, парня, по сегодняшнему происшествию, не довезли… — одновременно расстроенно и удивленно сказал он.

Кристина засмеялась.

— Не понял до сих пор? Никакого дела не будет. Это моя исповедь тебе если хочешь. Слушай дальше.

Яковлев, вернувшись к столу снова закурил.

— Ехав по трассе до дома той ночью, я была точно не в себе. Не считай меня за сумасшедшую, но я слышала голоса. Как только я заехала во двор дома, отец забрал у меня ключи от машины и запер в комнате на несколько суток, даже словом со мной не обмолвившись. Несколько суток в заточении наедине с самим собой. Голоса в моей голове усиливались все больше, заглушая тишину. Надо было как-то вырываться из этой одиночной камеры.

Яковлев задумался, а потом спросил:

— Как часто вы слышите голоса?

Кристина немало удивилась неожиданному вопросу со стороны следователя.

— Уже больше полугода. Слушай дальше, — продолжила она. — Уговорив Жанну за небольшое вознаграждение вытащить из машины мою сумку и принести ее ко мне, я судорожно искала клочок бумаги с номером. Тот официант всучил мне бумажку с номером своего сотового. Он снял трубку с первого гудка. Я продиктовала ему свой адрес, и через два часа он стоял у ворот моего дома. Отца дома не было, и Жанна впустила Градимира. «Если он один раз защитил меня, то он не причинит мне зла», думала я. Знаешь, я была заинтригована им. Мне нужен был кто-то, кто сможет перебить эти чертовы голоса.

— Что вы делали сегодня ночью на заброшенном заводе? — повторил свой вопрос следователь.

— Приносили человека в жертву какому-то славянскому Богу, — прямо ответила она.

Следователь, слегка уронив челюсть, схватился за ручку.

— За эти полгода отец редко дома появлялся. А если и появлялся, то пропадал все время в своем кабинете за бумагами. Знаешь, он с виду был похож на какого-то безумного ученого, который носится с чертежами, разными вычислениями в попытках изобрести машину времени. Последний месяц мы и вовсе с ним не пересекались, будто он и забыл, как собственноручно посадил меня под домашний арест, — продолжала рассказ Кристина. — С Градимиром, настоящего имени которого мне так и не удалось узнать, мы начали тесно общаться.

Яковлев кашлянул.

— В тот вечер я особо его не разглядела, но потом при встрече, он оказался достаточно взрослым мужчиной, лет сорока. Меня это не отпугнуло. Может я увидела в нем отца? Не знаю… Я рассказывала ему о своей жизни, он внимательно все впитывал, не задавая лишних вопросов. Особого утешения, какого мне так хотелось от общения с ним, я не испытывала.

— Итак, настоящего имени вашего подел…, — следователь опомнившись прервал речь на слове «подельник», — вашего знакомого вы так и не узнали? — спросил он. — Что вам известно об этом человеке?

— Да ничего такого, — полминуты подумав, ответила девушка. — Он постоянно молчал и слушал. Вот как ты сейчас.

— Ясно, продолжайте, — сказал следователь.

— Правда, недавно он попросил меня одолжить ему рубаху-косоворотку. Я рассказывала ему, что ушла из коллектива народной музыки, и у меня остались новые костюмы, поскольку на мои деньги они были заказаны, и были сшиты уже после моего ухода из группы. Разумеется, я поначалу удивилась, решила расспросить подробнее о его увлечениях. Как выяснилось, собственно, не сложно было догадаться по его довольно экстравагантному имени, он увлекался славянской культурой.

Следователь открыл хлипкую дверку сейфа и достал оттуда папку-скоросшиватель.

— Я буду показывать вам фотороботы, а вы внимательно присмотритесь, нет ли среди этих портретов, портрета вашего знакомого, — пытаясь своими толстыми пальцами развязать узелок на папке, говорил следователь.

Это были его личные наработки. Кристина небрежно откидывала портрет за портретом, пока на столе не остался лежать один единственный фоторобот.