Солнце встает над ними

Разозлившись на себя, Яковлев пристыженно опустил голову. Сейчас ему как никогда было стыдно за свое непрекращающееся вранье и трусость; за то, что не помог Кристине, когда она надеялась на его помощь, за то, что оказался в машине прокурорского следователя, за то, что обманом проник в дом в лесу, за мимолетную связь с женой судьи, за саму жену судьи; а теперь он сидит перед больной старушкой и обманом пытается получить от нее информацию. Он обхватил голову руками, словно стянутую железным обручем и издал вопль.

— Где ваша внучка Кристина? — прямо спросил он Анну Леонидовну. — Мне очень надо ее найти, ей нужна моя помощь.

— Как, а она разве еще жива? — без эмоций спросила Анна.

Яковлев был сражен ее равнодушным тоном.

Жанна, не думая ни о чем кроме завещания, фыркая, вышла из-за стола пройтись по комнате.

— Думаю, да. Помогите мне найти ее, — умоляюще просил он.

— Ей ничем нельзя помочь, — будто вынося приговор, сказала Анна.

— Да она прикалывается над нами, не видишь, что ли, — вскинув руками сказала Жанна, прохаживаясь по скрипучим полам веранды. — Думает, раз ей Олежек все отписал, то и внучка теперь побоку. Не удивлюсь, если это она ее и кокнула.

— Вы знаете где она? — с надеждой продолжал Яковлев.

— Не знаю. Мы с ней не знакомы.

— То есть как? — ничего не понимая спросил он.

— Олег у нас с мужем приемный. Я не знаю ни о каком завещании, но я знаю почему Олег себя так ведет. Все-таки чаю мы с вами выпьем, молодые люди, — очень медленно, нерасторопно с придыханием говорила Анна Леонидовна.

Достав из шкафчика пакет с печенками и конфетами, она трясущимися руками выкладывала их в стеклянную вазочку, стоявшую посреди заваленного стола. Яковлев помог разлить кипяток по железным кружкам. Жанна всячески выказывала свою неприязнь и брезгливость.

— Не думаю, что живая она, а если и живая так в муках жизнь живет, — заговорила Анна. — Мне около сорока было, Валере под пятьдесят, а ребеночка то у нас не было, — смотря на портрет на стене рассказывала она. — Валера уж смирился, что не получается у нас зачать. Он жуть как хотел дитя, и я хотела. Ссориться начали из-за этого шибко часто, — тряся головой, с трудом говорила она.

Яковлев пил чай и с трепетом слушая рассказ, взглядом приказал Жанне сесть за стол и не мельтешить.

— Долгое время я работала фельдшером. Валера, муж мой, в милиции. Им приказ был, чтобы человек свой на каждом соц. объекте стоял, чтобы статистику правильную докладывать. Ему начальник предложил меня в дом малютки заведующей, я согласилась, — вновь зачесав гребнем волосы, рассказывала Анна Леонидовна. — Валера то думал, что я не могу понести14 по здоровью. А я могла, да умышленно оттягивала. Потому как ежели бы родила, то дитя мое страшная жизнь ждала. Мамку мою вся деревня боялась, стороной обходили, колдушкой кличали. Она и впрямь грязные дела делала, да вот те, кто так ее называл, и не подозревали какая там сила черная за ней стояла, ведьминская. И вам лучше не знать того. Я и сама трусила пред ней. Помню, как в детстве к нам в дом бабы ходили аборты делать. Особенно после войны. Мамка в стаечку их уведет и там вершит свои дела грязные. А по весне как-то полный двор милиционеров набился, одной бабе неудачно ребенка выскребла, так мамка рукой перед глазами у них провела, да они как котята слепые стали. Ходют по двору, понять не могут. Замороченные. У нас деревня, ежели так посмотреть, так в каждой избе колдовали. Погост весь перерыт, — кинув руку в сторону севера, показала она.

— В каком смысле перерыт? — слегка напуганная и вовлеченная в рассказ спросила Жанна.

— Пакости делают, фотографии прикапывают в могилки. Мне эта сила тоже перешла по наследству, да вот не могла я с ней справиться. Я врач, я людям помогаю, а сила эта соки тянет из тебя ежели не служишь ей, ежели не пакостишь. У меня два брата на тот свет ушли молодые, и все из-за этой черноты. Отец ушел. Ежели бабы так, от дури ворожат, у меня мамка сильные пакости делала. Да вон она, в доме лежит, сто лет в обед давно, а уйти не может, Бог не принимает к себе. Так и лежит тело высохшее, ни туда, ни сюда.

Жанна поменялась в лице.