Солнце за нас

Максиму стало противно. Вспомнился старый фильм. «Чучело предатель!» Когда все вот топчут одного… Он уже хотел уйти, но тут заметил пробиравшуюся к выходу девушку, которая явно испытывала те же чувства. Вроде бы, её зовут Ира Волкова. С ней Петр был не слишком знаком. Вроде бы Ира была «купеческой дочерью». Причем, её родители сумели что-то вытащить. В памяти всплыл «файл»: а девушка-то, вроде к Петру неравнодушна… Максиму же она понравилась – высокая худощавая брюнетка с несколько монголоидным типом лица. По нынешним временам – не круто, но для Максима – в самый раз. Одета девушка была хорошо, но подчеркнуто скромно.

Дождавшись, пока Ира выйдет в предбанник, он двинулся за ней и вошёл в пике.

– Здравствуйте, Ира. Я вижу, вам не нравится?

Девушка обернулась – и Максим понял, что память Пети его не подвела. Интерес точно имеется.

– Здравствуйте. По моему – гнусно так травить женщину.

– Согласен. Да и вообще. Я где-то читал: толпа это не собрание личностей, это особый организм, который руководствуется самыми примитивными инстинктами. Каждый трус и слабак в такой обстановке может куражиться.

– Хорошо сказано. А вас ведь Петр зовут?

– Именно так…

Поскольку интерес был взаимным, то углубление знакомства – дело техники.

Максим предложил пойти в какое-нибудь кафе. Благо этого добра в Париже полно.

Ира, кстати, проявила такт, предложив зайти в бистро – явно понимала, что у кавалера с финансами туго. Под винцо прожили разговор.

– Вот они устроили Гиппиус обструкцию и довольны. А нет, чтобы подумать. Савинков ведь в своём письме кое-что правильное написал, – сказал Ира.

Вот бы ещё узнать, что это за письмо… Но дальше стало яснее.

– Признал он Советскую власть или нет – это неважно. Но ведь он правду пишет. Наши политические деятели готовы служить кому угодно.

– Это верно. Мой отец только и говорит о том, как они станут всех вешать.

– А погладите, как нам относятся французы!

Из дальнейшей беседы выяснилось: девушка не только умная, но и разбирается в политике. А это было редкостью и для его времени.

– Ирина, у меня к вам просьба. Вы меня не могли бы просветить – что сейчас происходит в эмиграции? Я этим не интересовался, но тут понял – детство закончилось, пора начинать головой думать.

– Как вы интересно выражаетесь. Ну, что же…

Вечер удался. Мало того, что познакомился с симпатичной девушкой, так ещё эта самая девушка очень толково разжевала то, что пришлось бы долго искать в газетных подшивках. При этом Ира была той ещё ехидиной, тему излагала очень остроумно.

Как оказалось, имелось четыре главных эмигрантских тусовки. В Париже есть всё, так что присутствовали представители всех. У одних центр был в Берлине, эти ребята выступали за великого князя Николая Николаевича. Вторые в Англии – тут заправляла императрица Александра Федоровна. Как оказалось, Николая шлепнули на Урале при попытке его освободить, а семью большевики передали белым. Во дают большевики в этом мире! Великий князь Михаил пропал без вести. Одни говорят – убит, другие – сменил имя и скрылся от всех.

Третьи были либералами, эти свили гнездо в Париже. Совсем недавно тут же топтались и Савинковцы, но они сошли на нет. Присутствовала и всякая пузатая мелось вроде социал-демократов и эсеров. Вся эта шобла увлеченно грызлась друг с другом.

Объединяла их ненависть к четвертой структуре – к набирающему силу Союзу «За возвращение». Эти, правда, не спешили возвращаться, но очень шумели по данному поводу.

– Да уж, полный… сумбур.

– Именно. А коммунисты набирают силу. Я не о тех, кто в Москве, а о местных. Они ведь могут и победить… У них есть великая идея, а нас её нет. И у французских буржуа её нет.

Как-то за разговором они перешли на «ты».

– А что же ты не среди «возворащенцев»?

– Не знаю. Придется со всеми порвать. К тому же в это надо верить. Но может быть…

– Ира, а про французских коммунистов ты тоже знаешь? Их вообще много?

Девушка кое-что знала и про коммунистов.

Ну, а потом перешли на более нейтральные темы, Максим проводил Иру до дома, благо она жила недалеко, а на последок они даже поцеловались. Такой вот вышел политико-романтический вечер.

Некоторое время Максим шатался по парижским улицам. У него родилась весьма интересная идея. Он решил податься к красным.

Парижская изба-читальня

Максим был склонен к неожиданным ходам. Так, оказавшись в социологический конторе, он чувствовал там себя весьма неуютно. Он был приезжим, а остальные – коренные питерцы, да ещё в энном поколении. К тому же, он был в этой тусовке чуть ли не единственным гоем.

Значит, требовалось о себе серьёзно заявить. Способ нашелся довольно быстро. Дело в том, что социологи являлись, в большинстве, интеллигентными дамами плюс несколько студентов-«ботаников». Так что исследования они делали в основном, на темы семьи и брака. А немцам хотелось чего-нибудь посерьезнее. Например, их очень интересовал правый экстремизм. Но лезть в такие темы этой публике было просто страшно. Подобные вещи лежали за границей их мира.