Солнце за нас!

Максиму стало противно. Вспомнился старый фильм. "Чучело предатель!" Когда все вот топчут одного... Он уже хотел уйти, но тут заметил пробиравшуюся к выходу девушку, которая явно испытывала те же чувства. Вроде бы, её зовут Ира Волкова. С ней Петр был не слишком знаком. Вроде бы Ира была "купеческой дочерью". Причем, её родители сумели что-то вытащить. В памяти всплыл "файл": а девушка-то, вроде к Петру неравнодушна... Максиму же она понравилась — высокая худощавая брюнетка с несколько монголоидным типом лица. По нынешним временам — не круто, но для Максима — в самый раз. Одета девушка была хорошо, но подчеркнуто скромно.

Дождавшись, пока Ира выйдет в предбанник, он двинулся за ней и вошёл в пике.

— Здравствуйте, Ира. Я вижу, вам не нравится?

Девушка обернулась — и Максим понял, что память Пети его не подвела. Интерес точно имеется.

— Здравствуйте. По моему — гнусно так травить женщину.

— Согласен. Да и вообще. Я где-то читал: толпа это не собрание личностей, это особый организм, который руководствуется самыми примитивными инстинктами. Каждый трус и слабак в такой обстановке может куражиться.

— Хорошо сказано. А вас ведь Петр зовут?

— Именно так...

Поскольку интерес был взаимным, то углубление знакомства — дело техники.

Максим предложил пойти в какое-нибудь кафе. Благо этого добра в Париже полно.

Ира, кстати, проявила такт, предложив зайти в бистро — явно понимала, что у кавалера с финансами туго. Под винцо прожили разговор.

— Вот они устроили Гиппиус обструкцию и довольны. А нет, чтобы подумать. Савинков ведь в своём письме кое-что правильное написал, — сказал Ира.

Вот бы ещё узнать, что это за письмо... Но дальше стало яснее.

— Признал он Советскую власть или нет — это неважно. Но ведь он правду пишет. Наши политические деятели готовы служить кому угодно.

— Это верно. Мой отец только и говорит о том, как они станут всех вешать.

— А погладите, как нам относятся французы!

Из дальнейшей беседы выяснилось: девушка не только умная, но и разбирается в политике. А это было редкостью и для его времени.

— Ирина, у меня к вам просьба. Вы меня не могли бы просветить — что сейчас происходит в эмиграции? Я этим не интересовался, но тут понял — детство закончилось, пора начинать головой думать.

— Как вы интересно выражаетесь. Ну, что же...

Вечер удался. Мало того, что познакомился с симпатичной девушкой, так ещё эта самая девушка очень толково разжевала то, что пришлось бы долго искать в газетных подшивках. При этом Ира была той ещё ехидиной, тему излагала очень остроумно.

Как оказалось, имелось четыре главных эмигрантских тусовки. В Париже есть всё, так что присутствовали представители всех. У одних центр был в Берлине, эти ребята выступали за великого князя Николая Николаевича. Вторые в Англии — тут заправляла императрица Александра Федоровна. Как оказалось, Николая шлепнули на Урале при попытке его освободить, а семью большевики передали белым. Во дают большевики в этом мире! Великий князь Михаил пропал без вести. Одни говорят — убит, другие — сменил имя и скрылся от всех.

Третьи были либералами, эти свили гнездо в Париже. Совсем недавно тут же топтались и Савинковцы, но они сошли на нет. Присутствовала и всякая пузатая мелось вроде социал-демократов и эсеров. Вся эта шобла увлеченно грызлась друг с другом.

Объединяла их ненависть к четвертой структуре — к набирающему силу Союзу "За возвращение". Эти, правда, не спешили возвращаться, но очень шумели по данному поводу.

— Да уж, полный... сумбур.

— Именно. А коммунисты набирают силу. Я не о тех, кто в Москве, а о местных. Они ведь могут и победить... У них есть великая идея, а нас её нет. И у французских буржуа её нет.

Как-то за разговором они перешли на "ты".

— А что же ты не среди "возворащенцев"?

— Не знаю. Придется со всеми порвать. К тому же в это надо верить. Но может быть...

— Ира, а про французских коммунистов ты тоже знаешь? Их вообще много?

Девушка кое-что знала и про коммунистов.

Ну, а потом перешли на более нейтральные темы, Максим проводил Иру до дома, благо она жила недалеко, а на последок они даже поцеловались. Такой вот вышел политико-романтический вечер.

Некоторое время Максим шатался по парижским улицам. У него родилась весьма интересная идея. Он решил податься к красным.

Парижская изба-читальня

Максим был склонен к неожиданным ходам. Так, оказавшись в социологический конторе, он чувствовал там себя весьма неуютно. Он был приезжим, а остальные — коренные питерцы, да ещё в энном поколении. К тому же, он был в этой тусовке чуть ли не единственным гоем.

Значит, требовалось о себе серьёзно заявить. Способ нашелся довольно быстро. Дело в том, что социологи являлись, в большинстве, интеллигентными дамами плюс несколько студентов-"ботаников". Так что исследования они делали в основном, на темы семьи и брака. А немцам хотелось чего-нибудь посерьезнее. Например, их очень интересовал правый экстремизм. Но лезть в такие темы этой публике было просто страшно. Подобные вещи лежали за границей их мира.