Солнцеворот желаний (СИ)

И возвращаясь к простому, начнём с попытки открыть твои глаза. О! Не смотри так недоумённо, слепое дитя, ибо твои глаза закрыты, веки сомкнуты, мышцы сжаты и напряжены. Как и все, ты противишься истинному зрению, хотя именно тебе его открыть проще, чем кому-либо.

Обрати внимание на эту птичку, что так настырно поёт свою незамысловатую песенку. Ну разве она не прекрасна? Как изящны её крылышки, как пушисто набита грудка, и как замечательно-остро изогнут клюв? Она чиста и невинна, как и любая неразумная тварь. И как замечательно, что ты любишь птиц. Тогда тебе будет проще воспринять её нутро…»

Я закрываю глаза и вижу перед собой вывернутое наизнанку тело иволги. Вижу сплошной красный и чёрный цвета. Окунаюсь в них, и проецирую в сознании отдельные части птицы. Вот кости, суставы и сухожилия, летательные и спинные мышцы, лёгкие, капилляры, сосуды, желудок и кишечник, и, наконец, кожа и перья. Такое маленькое существо, а сколько всего внутри скрыто! И открыто почти до рвоты, когда Кукулейко одним движением вывернул её, а потом собрал вновь. А пичуга, чьи перья окропились собственной кровью, лишь возмущённо зачирикала, недовольная устроенным ради меня представлением!

Что за сила способна на подобное?!

И как же просто было вызвать отдельную проекцию каждой слоя её внутренностей, чтобы наглядно показать, как и что работает. При этом, иволга лишь клювом прохаживалась по перьям, не обращая внимания на серебристо-серый мираж рядом с собой.

К концу, уже и я осознала лёгкость этой картинки. Достаточно лишь правильно изогнуть силу ариуса, делая пористую волну, проходящую птицу насквозь, чтобы белая тьма освоила этот приём и воспроизвела при моём желании.

Следующий этап будет завтра. Мы будем смотреть разных животных и птиц, разбирая, что и как в них работает, отыскивая самые разные дефекты, чтобы в конце переключиться на человека. А после и на более сложные структуры — колдовство и сопутствующие болезни. Это долгий процесс, далеко не факт, что я успею его освоить, прежде чем выйдет срок. А ведь и самой Клэрии потребовалась вся её жизнь, чтобы полностью понять эту науку.

Поэтому я возлагала большие надежды на письмо Паули. Через созданную цепочку сообщений оно дойдёт до адресата и, если я всё сделала правильно, придёт помощь.

* * *

Она сидела на подоконнике в своей келье, смотрела в мутное окно, изучая стекающие извилистые ленты дождя. Между пальцев зажата дымящаяся сигарета, пепел с неё падает на горячий пол. В комнате — настоящая парилка и я моментально взмокла, а ей хоть бы хны, сидит себе в тёплом платье, правда босая и взъерошенная, как нахохлившийся воробушек. Без драгоценностей и шелков, в простом платье из хлопка, даже орденский медальон лежит небрежно брошенным на прикроватной тумбочке.

Оглядываясь по сторонам, везде вижу следы огня. Мебель вся в подпалинах, в смятых простынях горелая дыра, а потолок — чёрен. Здесь и пахнет соответствующе — дымом и гарью. Только сейчас я поняла, почему входная дверь обшита металлом, а перед входом и внутри к полу прибиты гремящие стальные листы.

Анка горела изнутри. Это было видно по красноте её кожи. По тому, как она дышит и на выдохе в комнату вырывается чёрный дым. Скоро полыхнёт, если ей не помочь. А помочь со звериным изъяном некому.

Заметив моё присутствие, девушка затушила сигарету и с трудом растворила створки, впуская свежий воздух. От её кожи вверх взвился тонкий пар, и она растёрла руки, будто пытаясь его стереть.

— Добрый день, кэрра Каргат, — церемониально произнесла она, опускаясь в глубокий реверанс, а когда поднялась, стрельнула глазами, будто огнём обожгла, и я отшатнулась — зрачки горели ярко-красным.

— Красиво, неправда ли? Сгорающий дотла дракон, — хрипло каркнула Анка, возвращаясь на подоконник. — Полгода. Так мало. А ведь могла жить и жить. Бездетной, но живой.

— О чём ты говоришь? Зачем позвала? Ведь ты прокляла меня. Обещала огненные муки. Что тебе от меня надо? — я опускаюсь на её постель. Из-за изучения ариуса всё тело ломило от усталости и мне хотелось закрыть глаза и немного вздремнуть.