Солнцеворот желаний

Тело меньше пострадало — отсутствовали те жуткие следы, что он видел во сне, не было и голубого свечения сквозь кожу от следов когтей. Огонь затронул плечи и грудь, прошёлся вниз до живота, частично задев спину, но всё это были поверхностные раны, доставлявшие неприятную стягивающую боль. И как во сне, сильнее всего задело его левую руку, хоть рана и не дошла до кости, однако сжимать её в локте было невыносимо.

В бессилии опустившись на грязный пол, король дотронулся до пыльного отражения и усмехнулся.

«Дурак. Ещё недавно ты с каким-то безразличием сочувствовал трагедии Акроша, утратившего зрение и получившего огненные шрамы на некогда красивом лице, и теперь как в насмешку получил ещё бо́льшее уродство, сравнимое с тем, как был искалечен Деян. Ты так часто видел раны и травмы других, но никогда и в мыслях не держал, что сам можешь оказаться на их месте…»

Никлос знал только одного человека, способного ему помочь. Помня, чтоименно происходит сегодня, он не стал задерживаться или разыскивать доктора, предпочтя наскоро ополоснуться в душе и быстро переодеться в чистые вещи, ворча и воя от прикосновения прохладной воды и тканей одежды.

Последний раз взглянув на отражение в зеркале, он изо всех сил ударил по нему, искажая себя до безобразного чудища из злой сказки. Скривившись, король покинул тайную комнату, по ходу отправив нориус разыскать одного из соглядатаев Богарта.

Скрываясь за вуалью тьмы, он передал через того поручения канцлеру, велев не трогать Акроша, дозволяя тому действовать во благо королевства, и вплотную заняться планом из синей папки. В нём рассматривался вариант, когда король отходит от дел на неопределённый срок, что прекрасно подходило к данной ситуации. Ник не знал, сможет ли Селеста исцелить его, как не знал, что будет делать, если нет.

Отдав все поручения и убедившись, что его собственный план касательно белокрылой вступил в заключительную фазу, Ник лишь на миг застопорился, размышляя, стоит ли спуститься вниз. В конце концов, он отказался от этой идеи и направился прямиком в разрушенный Нимфеум.

* * *

Когда вечный предложил этот план, Никлос поначалу расхохотался. Он счёл его полной глупостью, приводя сотню доводов, как и почему всё пойдёт не так. Однако с объяснениями Ктуула его уверенность таяла и появилась надежда, что затея может получиться.

Заручившись клятвой Учитель-Ученик, Ктуул сдал Ниркеса и Никлос заимел канал связи с остальными морвиусами, заодно узнав, что Винелия — «подставная утка», а Ниркес никогда не предавал старых богов, действуя по разработанному плану Баффора, в котором было место, как выкрутиться, если парня поймают. Чем-то он был дорог предводителю морвиусов.

Через последователей богов удалось раскрыть все цепочки связей Селесты. Был найден контакт с эльфами. И все движения белокрылой взяты под колпак.

Оставалось только вовремя нажимать на болезненные места и следить, чтобы девица ничего этакого не учудила. Следующим этапом стало создание особого яда, состоящего из Чёрной пьетты, нориуса и некоторых традиционных ретортов из кубышки Томара Бай, взятых с дозволения ректора.

Лезшая куда не следует Амалия вызывала раздражение, но Ктуул особо просил её не трогать, объясняя тем, что девушка исключительно талантлива, как и её отец. Она может пригодиться и будет лучше, если до этого момента колдунья доживёт с целыми крыльями молодости.

Новым этапом стало почти дословное повторение давнишнего побега в город Селесты и Артана. Создание лика зелёного дракона. Вместе с этим Никлос приблизил ко дворцу мальчишку Веста, исподволь выведывая всё, что тому было известно о дяде. Необходим был полный портрет бывшего друга, чтобы обвести Селесту вокруг пальца. Остальное сделает магия.

Самым трудным стало создание привязки, наложенной на реальное сближение Артана. Перехватив одно из донесений, им пришлось действовать в два раза быстрее, узнав, что Арт планирует прибыть к зимнему солнцестоянию. Повозившись с упрямыми ше́лки, Никлос сумел затормозить проклятое судно, рассчитывая захватить его, как только представится такая возможность.

А пока король сосредоточился на своём шедевре. Создание двойника — искусная работа, проводимая под чутким руководством вечного, шла споро, хоть болванка и оставляла желать лучшего. Изворотливость и находчивость Ниркеса сделали из него отличного кандидата, но характер парня был настолько похабным и мерзким, что Никлос еле сдерживался.

Только особое поведение парня в отношении вечного, да временами и к королю, показывали, что Ниркес не шутил со своей верой в величие старых богов. Он, как и остальные морвиусы, искренне веровал в величие вечных. И это пугало Ника.

В глазах парня временами мерцали такие искры, что Никлосу становилось неуютно — Ниркес смотрел на короля, почти как на божество, которым тот ещё не являлся.