Солнцеворот

Из пернатых, обитавших у реки, Павлов сразу смог опознать уток, чирков и белых цапель с черными ногами и желто-зеленым клювом. Цапли чинно расхаживала около берега, покачивала в такт головой и внимательно рассматривала дно реки. Заметив катер, они подпрыгивали, грузно поднимались на воздух и, отлетев немного, снова спускались у берега. Еще он заметил парочку выпей с серовато-желтой окраской перьев, желтыми клювами, желтыми глазами и такими же желтыми ногами. Выпи угрюмо ходили, сгорбившись, вдоль кромки воды, преследуя подвижного и хлопотливого кулика-сороку. Кулик отлетал немного, и, как только садился, выпи тотчас же направлялась туда шагом и, когда подходили близко, бросались бегом и старалась ударить кулика своим острыми клювами.

Небо было совершенно безоблачное, ясное; легкий ветерок тянул с севера. Павлов обнажился до пояса и с тоской подумал о том, как, наверное, хорошо сейчас в Москве: деревья распустили листья, зацвела его любимая сирень, девушки переоделись в легкие платья. Но только он захотел предаваться приятным воспоминаниям, как услышал за спиной громкие крики малышей. Он обернулся и увидел, что девушка-аборигенка очнулась и что-то говорит. Павлов заглушил мотор и вырулил катер к берегу.

— Наверное, надо ее напоить и дать какое-нибудь лекарство, — подумал он. Он помнил про медикаменты, которые сложил в сумку, но какие из них будут для девушки полезны, а какие нет, он точно не знал. Катер медленно сносило течением, пока он не застрял на отмели. Павлов достал из аборигенской сумки граненый стакан, нашел активированный уголь и аспирин, зачерпнул стаканом забортной воды, растворил лекарство и дал девушке напиться.

Утолив жажду, она закрыла глаза и начала тихим и жалобным голосом что-то говорить. Прикрыв рот ладошкой, чтобы не привлекать внимание пацанов, Павлов мысленно обратился к сопровождавшему его бесу:

— Арнольд Борисович, — вы не научите меня каким-нибудь словам из их языка, хотя бы самым простым: "есть", "пить", "я", "он", "она". "My name is Peter". И тому подобное.

— Почему же Peter? — фыркнул ему в левое ухо бес голосом тов. Афанасьева и продолжил: Эти симпатичные пацаны, которые на вас сейчас пялятся, как на фокусника в цирке, между собой называют вас Скролл, что означает "сорока". А катер они воспринимают, как реальный предмет из волшебной сказки, которую, наверное, им рассказывала их покойная мать или бабка.

— Сорока? — удивился он и завел мотор.

Девушка-туземка от испуга залезла с головой в свой спальный мешок и затаилась. Павлов взял в руки шест и оттолкнулся от берега. Катер начало разворачивать течением, но он дал газ и благополучно вывел его на середину реки. Свыкнувшись с незнакомым шумом и запахом бензина, а может быть, из-за недостатка кислорода, девушка высунула голову из своего спального мешка. Прошло несколько минут. Туземка лежала неподвижно. Павлову показалось, что она заснула, и он решил продолжить прерванный разговор.

— Арнольд Борисович, а как на их языке сказать: "Как ваше самочувствие?" — зашептал он в ладошку.

Бес, утомленно зевнув, сказал:

— Ni deziru plai banan.

Павлов почесал затылок:

— Мне такое даже не выговорить. Изучение языков всегда давалось мне очень плохо, — признался он и предложил: Может, мне притвориться глухонемым?

Бесу его предложение не понравилось, и он немедленно высказал свое мнение:

— Нет, Дмитрий Василич, то есть Сорока. Впрочем, полагаю, что Сорока — не имя, а прозвище. Имя, наверное, у вашего двойника когда-то было, но потом его заменило характерное прозвище. Для того чтобы войти в образ, вам придется пройти ускоренный курс изучения туземного языка, а в качестве предисловия я прочту вам что-то вроде введения в краткий курс доисторического языкознания.

Итак, слушайте. У человеческой расы вначале был один общий язык. Некоторые ученые лингвисты утверждают, что это — санскрит; другие говорят, что до санскрита был еще другой язык. И те и другие неправы. По настоящему, первый язык возник вместе с самим человеком, то есть с Адамом и Евой и был более естественным, чем те, усложненные материальной культурой языки, которые нам известны. Возьмите, к примеру, языки птиц и животных. Эти языки — не грамматические; они являются естественными выражениями их настоящих и чувств и потребностей. С помощью определенных звуков животные одного вида передают предупреждение о том, что надо защитить себя или покинуть место, где они находятся; сообщают об изменении погоды и так далее. У них есть определенный способ выражения возбуждения, страсти, гнева, раздражения, которое они чувствуют в данный момент.