Солнышко мое

С этими словами Степан достал из своего портфеля болгарские духи «Сигнатюр», запах которых очень любила Надежда. Эти духи фирмы «Ален Мак» напоминали запах розы, смешанный с ароматом тюльпана и мандарина, ириса и муската.

— Ух ты, — засмеялась Надя, принимая подарок: — запомнил. Спасибо Степка.

Надя привстала и поцеловала парня в щечку. Тот крепко обнял Надежду за плечи, боясь прижаться к животу.

— Не бойся, не раздавишь, — пошутили Надежда.

— Ну как ты, рассказывай. Как служба? Как Вовка? — заваливала Надя его вопросами.

— Вовка? — отреагировал на последний вопрос парень: — а мы с ним практически не общаемся. Он, Надя стал совсем другим. Какой-то злой, жестокий. Я раньше за ним таких качеств не замечал.

— А ты? — уточнила Надя.

— А я, Надюха, практически подвиг совершил. Спас жену командира от хулиганов. Она, если честно, сама виновата. Устала, видимо, сидеть в нашей воинской части. Муж, то там, то здесь. Она отправилась гулять по Вильнюсу, никому ничего не сообщив. Хорошо я был в увольнительной и проходил мимо. Вижу, как стая молодых подростков атаковала нашу барышню. Ели отбились. Привожу ее в родную часть целой и невредимой, а меня за это в отпуск, в качестве поощрения. Наверно, домой отправили, чтобы много не болтал, — засмеялся Степан.

— А что в Вильнюсе так много хулиганов?

— Нет, Надюха, — там просто русских не очень любят. И всячески пытаются нам это показать. А тут, понимаешь симпатичная русская и одна. Чего не поглумиться.

— Ясно, — задумалась о бытие Надя.

— Ну а ты то как, Надюха? Кто отец? — спросил Степан.

— А нет отца. Я одна за себя и за того парня, — пошутила девушка.

— Тебе когда рожать?

— В марте.

После этих слов Степан встал на колени перед девушкой, обнял ее за округлившийся живот и поцеловал.

— Надя, Наденька, Надюша, — прошептал он, — выходи за меня замуж, — я вас буду любить обоих.

Он говорил, и целовал ее то в живот, то в руки, которыми она пыталась оттолкнуть его.

— Степка, погоди, — просила Надя, пытаясь оторвать его от себя: — Сейчас все-равно уже ничего не изменить. Ты в армии, мне скоро рожать, да и восемнадцати мне еще нет. Давай об этом поговорим, когда ты вернешься из армии.

— Нас и сейчас могут расписать, раз ты беременна. Все равно до твоего восемнадцатилетия осталось каких-то две недели.

— Нет, Степан, не торопись. Вернешься с армии, поговорим.

— Надь, но ты такая шустрая. Я только за порог, а ты уже беременна. Не успею я вернуться, а ты уже замужем.

— Степ, чему быть, того не миновать. Время покажет. Если суждено мне будет с тобой связать жизнь, то я от тебя все-равно никуда не денусь. Давай дождемся твоего возвращения.

— Ну хорошо, уговорила, — покладисто согласился Степан.

К вечеру Надежда пошла проводить Степана домой. Он планировал навестить родителей, повстречаться с друзьями, а через неделю вернуться на место дислокации своей воинской части.

На платформе они снова обнялись.

— Надя, — сказал парень, — ты помни, пожалуйста, что я тебя очень сильно люблю и готов тебя взять замуж любую и с ребенком и без.

— Я помню это, Степан, — прошептала Надька, а про себя подумала: «Вот только не люблю».

* * *

8 марта 1986 года Надежда родила мальчика весом три с половиной килограмма и ростом 51 сантиметр. Роды прошли без осложнений и ребенок родился здоровенький. Через неделю после родов Надю выписали домой.

У Нади была коляска, которая ей досталась от студенческой супружеской пары, живущей в общаге. Таких в общежитии было пар пять. У троих из них были дети и Надьке от них досталось масса полезной детской одежки, пеленки и коляска, повидавшая многое на своем веку.

Роддом находился недалеко от общежития. До него можно было доехать на автобусе или пройтись через рощу пешком. Девушки, встречающие роженицу, решили прогуляться с новорожденным пешком, так как погода была безветренная, солнечная и теплая. В воздухе уже ощущался первый запах весны.

Готовясь встречать Надежду из роддома девочки постелили в коляску новый матрасик, который по этому случаю сшила Лиля. Туда же положили теплое ватное одеялко и голубой бант, символизирующий пол младенца, а также все необходимое приданое.

Прогулявшись по улице с младенцем и привлекая к себе всеобщее внимание, девушки вернулись в общагу, распеленали спящего малыша и стали за ним наблюдать.

— Ой, Надь, какие у него ручки маленькие, — прошептала Тома: — и ножки. Я если честно думала, что младенцы гораздо больше бывают.

— Чем больше малыш, тем тяжелее рожать, Томочка, — сказала опытная Надя.

Малыш задвигал своими маленькими губками, сморщил рожицу, и собрался плакать.

— Наверно кушать хочет, — предположила Лиля, — у тебя молоко-то есть?

— Полно. Мне в роддоме сказали кормить по расписанию, каждые три часа, — поделилась информацией Надя: — еще час до кормежки, сказала она, посмотрев на часы.

— Ага, будет он тебя ждать, — усмехнулась Юлька: — сейчас как заорет, и начнешь кормить как миленькая, лишь бы не кричал.

Малыш распахнул свои огромные карие глаза и внимательно посмотрел на столпившихся вокруг него девушек, потом вытянул ручки и потянулся.