Солнышко. Три новеллы о женских сердцах

Эти моменты были прекрасны, но вот что странно: они не затмевали того, что ей мешало, её физические ощущения не перечеркивали того, что она понимала. В ней жило какое-то предчувствие и оно было глубже и серьезнее, чем вонючие сигареты, полиэтиленовый пакет и дешёвое вино. Яна вспомнила, что похожее чувство она испытывала от образа Алексея Каренина: вроде во всем положительный герой, а вызывает отторжение, если даже не отвращение.

Наконец, они дошли до её дома. Яна посмотрела на свои окна, в которых горел свет, и сказала:

– Извини, Дима, домой не приглашу, дочка дома.

– Эк! Дай мне свой номер, пожалуйста, я позвоню завтра.

Она продиктовала, он ввел номер в память телефона, хотел ещё раз её поцеловать, но Яна выставила вперед руку и мягко сказала:

– Не здесь. Спокойной ночи! Я ужасно замерзла.

4

– Ты никогда не оставалась у моря допоздна и на звонки не отвечаешь. Я уже начала беспокоиться, – сказала дочка, когда Яна дрожащей рукой открыла дверь.

– Ты не поверишь: я была на свидании.

– Обана! Прогресс! Моя мама вышла в люди! И как оно?

– Пока не разобрала. Замерзла, как цуцик, – ушла от ответа Яна, – сваргань мне чайку с лимоном, пока я в ванне погреюсь.

Яна включила обогреватель, пустила в ванну горячую воду, капнула в нее лавандового масла, разделась и блаженно улеглась. Она закрыла глаза и стала вспоминать, стараясь ничего не анализировать, а лишь прислушиваться к ощущениям. Были два приятных момента: его разговоры о дочке и его поцелуи. Первый грел душу, второй будоражил тело, но обобщенное впечатление не складывалось. Ни первое, ни второе не затмевало то неуловимое, что мешало, как ресничка, попавшая в глаз, и всё же и первое, и второе тянуло её к Диме.

А Дима, попрощавшись с Яной, стрельнул у прохожего сигарету (у самого уже не было денег даже на дешевые, поэтому он при Яне не курил), присел, вальяжно раскинув руки и заложив ногу за ногу, на ту скамейку, на которой недавно поджидал её с дешёвым букетом из супермаркета, и закурил, мечтательно улыбаясь и гордо поглядывая по сторонам, как будто зрители вокруг видели его триумф и рукоплескали.

– Мам, ну колись, расскажи про своего кавалера, – лукаво попросила дочка, когда они сели пить чай.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Сама-то много мне рассказываешь?

– Ну, по крайней мере, самое главное. Ну, не томи, ма, расскажи! Где вы познакомились?

– На море.

– Ты ломаешь собственные установки? Дальше.

– У него дочка восьми лет.

– Что? Мало того, что на море познакомились, так ещё и с молодым!

– Нет, он мой ровесник, она просто поздний ребенок.

– А, это другое дело. Ещё что?

– Его бывшая не всегда позволяет им встречаться.

– Он рассказал тебе об, этом на первом свидании?

– Нет, мы до этого несколько раз случайно виделись на море.

– Всё равно рано. А сегодня куда он тебя пригласил?

– Мы сидели у моря за столиком для пикника.

– Просто сидели за столиком?

– Сидели, разговаривали и выпивали.

– Понятно. Булькали из горла в антисанитарных условиях. Что пили?

– «Алиготе». Что за допрос с пристрастием? – встрепенулась Яна от собственных монотонных ответов.

– А ты не злись, я пока ничего такого не спрашиваю.

– Ну, ещё не хватало, чтобы ты что-нибудь такое спросила, – засмеялась Яна.

– А вот и спрошу, – вполне серьезно сказала дочь, – а ты не злись и ответь, как на духу.

– Кто из нас мать? – притворно строго спросила Яна.

– Я, – без грамма юмора последовал ответ. – Как он целуется?

– Дана!

– Мама, ты отстала от жизни! Доверяй мне. Отвечай!

Яна несколько минут смотрела на свою взрослую дочь, подперев рукой подбородок и думала, что ведь это счастье – сидеть вот так за чашкой чая с дочерью и рассказывать ей о своем мужчине.

– Ну, так как?

– Что как?

– Как он целуется?

– А, божественно!

– Капец.

– То есть? Это что, плохо?

– Это как раз хорошо, но это будет мешать, сбивать с толку.

– Какая же ты у меня искушенная! – сыронизировала Яна, – и когда только успела житейской мудрости набраться?

– Смейся, смейся, а мне вот не нравится, что мужчина начинает знакомство с женщиной со своих проблем и что он не может пригласить её хотя бы в кафе. Он – жлоб, который божественно целуется, общение с ним будет рвать тебя на части, потому что от твоей наблюдательности ничто не ускользнет, а чисто по-мужски он тебя уже заарканил.

Эти слова так перекликались с тем, что Яна чувствовала, что ей стало страшно.

– Дануся, ты у меня выросла умная девушка и мне очень интересно с тобой разговаривать, но не будем забегать вперед. Слишком мало информации, чтобы делать выводы. Пошли спать.

Продолжая размышлять, лежа в постели, Яна так и не смогла однозначно ответить себе на вопрос: хочет ли она встречаться с этим мужчиной? Жаргонное словечко «жлоб», которым Дана охарактеризовала Дмитрия, отозвалось в Яне чувством стыда и даже некоторого унижения. Было стыдно, что, почувствовав эту черту, Яна не дала ей определения, а дочь сделала вывод лишь из двух вещей – разговоров о своей проблеме и дешёвого вина на берегу моря. Унизительно было то, что Яна на всё это согласилась.

Утром сели пить кофе с творогом. Яна погрустнела, а Дана была взвинчена.