Соло

Я была уверена, что мои, скорее всего, красные глаза и пятна на лице говорили об обратном. Но в топку это. В этом была вся прелесть безудержного плача, последствия от которого сохранялись часами, и даже хороший сон не мог ничего исправить. Наверное, я выглядела как пугало, которое придавил полуприцеп в лице легенды рок-н-ролла Джимми Ферриса.

Он присел на край моей кровати. Казалось, его широкие плечи опустились, по крайней мере, на полфута.

― Ты плакала, точно, б****, плакала. Не ври, я тебе не верю.

Моё терпение могло скоро лопнуть. Можно было подумать, что это против него было совершено преступление, и именно я должна была извиняться.

― Моим глазам позволено делать всё, что им вздумается, Джимми. В договоре о найме об этом не было ни строчки.

Бедная дверь в мою комнату была повреждена без возможности ремонта. Он, в самом деле, её выбил. Он повел себя как сумасшедший. Как, чёрт возьми, вышло, что этот день принял столь драматичный и полный безумия оборот, я не имела понятия.

― Лена, ― в его голосе послышались нотки приказа. ― Посмотри на меня.

― Что? Что ты хочешь от меня услышать, Джимми? ― выдохнула я.

Он отвернулся, сжав губы.

Ну и дела. Я схватила подушку и прижала её к груди.

Кажется, явные признаки того, что он перепихнулся с Лив Андерсон, отсутствовали. Не было засосов на шее или чего-то там ещё. Не то чтобы он изменил мне, но просто было такое ощущение. Тупая головная боль от всех пролитых сегодня слёз отдавалась в районе уставших глаз. Этот день мы начали со смеха и с поддразниваний друг друга. До чего было печально заканчивать его вот так.

Джимми забрался на кровать, и сел возле меня спиной к изголовью кровати. Щелчок обогревателя стал едва ли не единственным звуком во всём доме.

Мы сидели бок о бок и молчали.

Краем глаза я посмотрела на Джимми. Его руки нервно потирали колени, разглаживая его чёрные джинсы и стряхивая с них невидимые пылинки. Как только Джимми закончил с джинсами, он скрестил руки на груди. Но его пальцы всё продолжали и продолжали двигаться.

― Ты причинил мне боль, ― сказала я, потому что один из нас должен был осмелиться и признаться.

Его подбородок дёрнулся вверх.

― Не делай эту штуку с подбородком, скажи что-нибудь, ― сказала я. Я немного подождала. Моё терпение не окупилось. ― Зачем ты выбил мою дверь?

Он повернулся и пытливо посмотрел на меня.

― Джимми?

― Я не мог этого вынести… Ты заперлась от меня, ― его слова прозвучали так, как будто их вытаскивали из него с сопротивлением и криками. ― Ты должна была мне ответить. Ты не должна была… Не должна была так поступать.

― Почему нет?

― Что, мать твою, это значит? ― он прищурил глаза.

― Почему я должна открывать тебе дверь, если ты орёшь на меня? После того, как ты повёл себя как полная сволочь и обидел меня? А теперь остановись, поставь себя на моё место и скажи, с чего я должна была впускать тебя?

Послышалось рычание.

― И не надо мне твоей чепухи типа «я твой босс», «это мой дом» или «я плачу тебе деньги», ― сказала я. ― Да, это так. Но в данном конкретном случае это не имеет значения, это мы уже выяснили.

― Но...

― Нет.

Его ноздри раздулись, а эмоции можно было прочитать по глазам.

― Ты не должна была от меня запираться.

Я просто смотрела на него.

― Мне нужно... ― он начал жестикулировать рукой, пытаясь подобрать слова. ― Мне нужно иметь возможность поговорить с тобой лицом к лицу, хорошо?

Всё было только ради него самого. Больше ничего не имело значения.

Слова вертелись у меня на языке, отчаянно пытаясь найти выход. Мне потребовалось некоторое время, чтобы очистить мысли и составить осмысленное предложение.

― Тебе так сильно нужно было поговорить со мной, что ты выбил мою дверь.

Он ничего мне не ответил.

― Джимми, разве это похоже на нормальную дружбу?

― Знаю. Я налажал, ― сказал он грубо.

― Что ты сделал?

Меня переполнил страх. Не считая бледности, он выглядел хорошо, зрачки были нормальными. Боже, прошу тебя, только бы он ничего не принимал.

― С тобой.

― Со мной?

― С тобой. Сегодня. Я облажался. Мне жаль, Лена. Я просто... Мне жаль. Я нёс всякую хрень и не мог остановиться, хотя знал, что это неправильно, ― поморщился он. ― Прости.

― Если честно, Джимми, слова не помогут мне забыть сейчас обо всём.

― Что мне тогда сделать? Скажи мне. Я не знаю, как правильно делать подобные вещи, ― сказал он. ― Как правильно реагировать.

― Что ты имеешь в виду под «делать подобные вещи»? ― уточнила я.

― Я хочу всё исправить, но только ещё больше всё порчу, ― в его глазах было волнение, а его зубы были стиснуты. ― В группе всегда есть музыка, которая помогает сгладить появившиеся косяки между ребятами. Но ничего такого нет в отношении тебя. Я не знаю, что делать, когда всё испортилось.

― Нужно разговаривать со мной, Джимми. А не сходить с ума, срываться на крики, вести себя грубо. Нужно просто прийти ко мне и поговорить об этом, ― сказала я. ― Это сложно и просто одновременно.

Джимми не ответил.

― Почему ты взбесился, когда увидел, что я держу Дина за руку?