Соло

— Как-нибудь в другой раз. — Макс почти не слушал, он действовал на автопилоте. Холли — хороший администратор, а в других отношениях она интересует его почти так же, как ботулизм. Сейчас его мозг был занят составлением плана, как снова увидеться с Франсин Лалонд. Поскольку выкинуть из головы он ее никак не мог, то решил действовать. Все дело было, конечно, в том, чтобы скрыть, что он все спланировал. Если она хоть на секунду заподозрит, что он преследует ее, словно какой-то помешанный фанат, то ничего не получится.

— Ну пожалуйста, — не унималась Холли. — У тебя же есть время быстренько выпить стаканчик!

— Я за рулем. Послушай, мне, правда, надо…

— Конечно за рулем! Но у меня есть свежий апельсиновый сок. Можешь пить его, а еще есть холодная индейка с орехами.

— Холли, нет! — Пора было проявить твердость. — Я должен возвращаться. Мы очень благодарны за то, что ты сегодня так хорошо потрудилась. — Макс наклонился к ней, и Холли показалось было, что он собирается ее поцеловать. Но вместо этого он открыл ей дверцу.

— Да ладно, ничего. Было очень приятно, — сказала она, бодро улыбаясь. Про себя же произнесла: «М-да… могло бы быть…»

…………………………………………..

Домой Грейс добралась почти в полночь. В гостиной все еще горел свет, а это значит, что мама не ложилась и ждет ее. Она наверняка поглощена каким-нибудь фильмом и планомерно уминает коробку конфет, которую Грейс утром ей подарила.

Поставив допотопный мамин «фиат» — ржавый, но надежный — на единственное свободное место, Грейс вдруг поняла, как ей не терпится рассказать о сегодняшнем дне. Раньше ненасытное любопытство Мэтти всегда выводило ее из себя: Грейс была тихой от природы девушкой, свои мысли держала при себе и расспросы воспринимала как вторжение в ее личное пространство, но, после того как месяц назад Грейс устроилась официанткой в «Мызу», она была рада поговорить о своей работе. Точнее, у нее даже возникла такая потребность. Последние несколько лет в школе ее неимоверно раздражали девочки, которые постоянно болтали о своих парнях и каждой своей фразе предпосылали «Дэйвид говорит…» или «Колин думает…». Но теперь, когда Грейс и сама полюбила, она понимала подруг целиком и полностью — понимала их зацикленность и потребность постоянно говорить о самом важном человеке в их жизни. Исписывать целые страницы дневника душещипательными подробностями тоже неплохо, но желание произносить вслух волшебное имя просто непреодолимо…

Мэтти Джеймсон действительно сидела у телевизора и смотрела старый черно-белый фильм с Бингом Кросби[9]. Фильм этот она видела уже, наверное, раз десять, но смотреть его ей все равно нравилось, так как Мэтти знала, что он хорошо кончается. «Жизнь слишком коротка, — заявляла она, — так что не стоит тратить ее на просмотр грустных фильмов». Ингмара Бергмана[10] она терпеть не могла.

Мэтти удобно устроилась перед камином, закутавшись в любимый розовый халат. Волнистые светло-каштановые волосы обрамляли ее лицо, отчего Мэтти казалась моложе своих сорока лет. Она приветливо улыбнулась, когда к ней подошла Грейс. Затем поставила чашку кофе с молоком и протянула к дочери руки, чтобы, как обычно, обнять ее. От Мэтти приятно пахло магнолиевым мылом и пеной для ванны, которые тоже были подарком Грейс.

— Ты задержалась. Как работа?

— О, превосходно. — Грейс поцеловала мамину мягкую щеку. — Было, конечно, полно народу…

— В отелях в это время года всегда полно народу. Никак не могу понять, почему некоторым людям хочется провести Рождество не дома, а в отеле, но такие люди есть…

— Наверное, чтобы не делать всю тяжелую работу самим.

Грейс сняла пальто, взяла из вазы мандарин и уселась у ног матери, прислонившись спиной к креслу. Она села так, чтобы видеть телевизор и не смотреть матери в глаза.

От проницательного взгляда серых глаз Мэтти ничто не укроется, так что Грейс было проще говорить, не подвергаясь их безмолвному допросу. Она не хотела полностью себя выдавать.

— Возьми конфету. — Мэтти протянула ей на две трети пустую коробку. Много лет она кое-как пыталась придерживаться диеты, но в конце концов смирилась с тем, что десятый размер одежды и самоограничения не для нее. Теперь, когда ее фигура округлилась, она ела все, что захочется, и была довольна.

— Ну и как сегодня? Был какой-нибудь интересный посетитель?

— Тот нефтяной барон из Техаса дал мне пять фунтов на чай. Французский кинорежиссер, о котором я тебе говорила, пытался ущипнуть меня за попку, — рассказывала Грейс, мечтательно глядя в пространство. — В этот момент я как раз наливала коньячный соус, и половина оказалась в его бокале с вином. Когда я рассказала Россу, он ответил, что не надо волноваться, потому что все французы больны НТП, и что в следующий раз соус надо вылить прямо ему на голову.

— НТП?

— Непреодолимая Тяга Полапать. — Грейс улыбалась, вспоминая этот случай. — Потом Росс сказал, что, наверное, все-таки я сама виновата, так как к моей попке руки так и тянутся.

Мэтти поверх своей чашки с кофе строго посмотрела на затылок своей дочери.

— Надеюсь, хотя бы он сумел удержать свои руки.