Соло для няни

Володя так толково все всегда объяснял, что даже у меня появился шанс добраться до нужного места с минимальными потерями времени.

— Володя, здравствуйте, вы не могли бы подсказать, как мне лучше добраться до Шаболовки?

— Все очень просто, — отозвался он с энтузиазмом.

— Как кому, — вздохнула я. — Для меня так это высшая математика.

— Если хотите, я мог бы подъехать на моей машине, а вы двигались бы на своей следом за мной.

Уловил-таки панику в моем голосе, а я так старалась ее скрыть. Я действительно боюсь новых маршрутов, знаки не всегда вижу и с разметкой могу напутать, поэтому предпочитаю передвигаться знакомыми, наезженными тропами.

— Так что мы решаем? — Володин голос вывел меня из задумчивости.

— А как у вас со временем?

— Нормально у меня с ним, раз я сам предлагаю такой вариант. Жду вас на Тверской, там есть поворот в Благовещенский переулок. Тверская, надеюсь, вам хорошо знакома, не заблудитесь?

— До Тверской доеду с закрытыми глазами, — обрадовалась я.

— С закрытыми как раз ни к чему, лучше пошире их откройте, чтобы ничего важного не проглядеть.

— А что у нас важное на сегодняшний день? — позволила я себе капельку пококетничать.

— Как кому, — повторяя мою интонацию, произнес Володя. — Мне, к примеру, вас увидеть, а вам, наверное, успешно добраться до Шаболовки, — предположил он.

«Дококетничалась: «Маруся, я Дубровский», эдак мы далеко уедем, но в другую семью ты пока не ушла, так что сбавляй обороты!»

— Буду просто счастлива видеть вас в роли инструктора.

— Немного же вам надо для счастья, — явно улыбнулся Володя.

— Скромность она не только украшает, она еще и пользу приносит, — отозвалась я, плавно трогаясь с места.

Бытует мнение, что все женщины, которые плохо водят, — блондинки. Но по-моему, блондинов на дороге больше, даже если выглядят они горбоносыми брюнетами. Ведь «блондинка» — это скорее характер, уровень элементарной культуры.

До Благовещенского переулка доехала как «блондинка» — быстро, но припарковалась, как француженка: подъехав, аккуратно растолкала соседние авто и влезла. Володя меня уже ждал и внимательно пронаблюдал за моими усилиями втиснуться между танкоподобным «Хаммером» и красавицей «Ауди».

Отдышалась. Парковка в условиях, приближенных к боевым, все-таки мне удается не с первого раза, Володя даже поаплодировал:

— Я думал, придется вам помогать! Так как мы решаем? Поедете за мной следом? Или вас отвезти?

— За вами я ничего не запомню, кроме номера вашей машины и размеров габаритных огней, — вздохнула я. — Было бы значительно лучше, если бы вы сидели рядом и подсказывали… — Решила я и добавила: — Конечно, если вам не страшно ехать со мной.

Володя постоял, подумал, наконец махнул рукой:

— Все там будем. Поехали, чего уж!

— Я хорошо езжу, скоро будет год водительского стажа, — накинув для убедительности пару месяцев, похвалилась я.

— Год — не срок, — заявил Володя, открывая дверцу моего автомобиля.

Я торопливо уселась, повернула ключ зажигания, машина завелась и… заглохла.

— Странно, бензина полно, что-то я сегодня рассеянная, — пробормотала я, повторяя попытку тронуться с места.

Она, к счастью, прошла успешно, и мы поехали.

Добрались на удивление быстро, хотя добирались какими-то садами-огородами и объездными тропами. У меня от бесконечных переулков аж в глазах зарябило. Наконец выбрались на большую дорогу и понеслись семьдесят километров в час!

Володя сидел смирно, за руль не хватался, горестно не вздыхал, только в боковое зеркало пристально поглядывал. Или, возможно, мне так казалось. Когда мы доехали, встал вопрос: а ему-то что теперь делать? Сидеть в моей машине и ждать, когда я освобожусь? С моим водительским эгоизмом я как-то об этом не подумала.

— Я вас подожду и покажу вам другую дорогу, — правильно истолковал мой безмолвный вопрос Володя и добавил: — Там, где полос разделительных меньше.

«Какой же он все-таки молодец!» — подумала я, вытаскивая из машины сумку.

Телефон разрядился, экранчик погас, и я не имела ни малейшего представления о времени. «Хоть бы какие часы повесили, — шаря глазами по стенам, сердилась я. — А еще солидное учреждение, Медицинская ассоциация».

— Ты чего такая заполошенная? — удивленно разглядывая меня, спросила Тамара Владимировна.

— Думала, что опаздываю, а я ужасно этого не люблю.

— Сколько тебя знаю, такого никогда не было.

— Все когда-то случается в первый раз, — печально напомнила я.

— Что-то случилось? — правильно истолковав мою интонацию, насторожилась Тамара Владимировна.

— Хочу уйти с контракта, — я виновато вздохнула. — Все, больше не могу.

— Ты же всегда дорабатывала до конца. Сколько по времени тебе осталось? — озабоченно спросила Тамара.

— Меньше двух месяцев.

— И что, совсем невмоготу?

Я кивнула.

— Устала безумно, боюсь не уследить за чем-нибудь или что-нибудь забыть, не могу в таком состоянии работать.

Тамара Владимировна знает меня давно, очень давно знает мою выдержку, умение найти нужный градус в отношениях со всеми — от родителей до дальних родственников ребенка. И уж если я попросила замену, значит, наступил предел моему терпению.