Соло для шпаги

Позабыв об усталости, я резво преодолел разделяющие нас метры и вонзил шпагу главарю убийц в грудь, после чего еще добавил для верности несколько ударов стилетом. Оливейра на долгое мгновение замер, чем я не преминул воспользоваться, демонстративно вытерев клинок о его одежду. Впрочем, ему было уже все равно – жизнь стремительно утекала из тела наемного убийцы вместе с кровью из ран. Спустя миг он рухнул на землю, чтобы уже никогда не подняться.

Медленно обведя взглядом поле боя, я усмехнулся нежданно пришедшей в голову мысли. Движения, которыми я вытирал свою шпагу об одежду сеньора Оливейры, были чем-то схожи с игрой на скрипке, вот мне и вспомнилось предположение маркиза де Сальвери о происхождении моего прозвища. Мол, я со шпагой управляюсь так же ловко, как скрипач – смычком. Глупость какая-то, ей-богу. Скрипач смычком извлекает из скрипки музыку, а я шпагой людей убиваю, где тут сходство? Вот, в безвестном кантадерском тупике «наиграл» смертельную мелодию для пятерых человек. Хорошо, для четверых, Родриго пока еще жив, хотя и замер в скрюченном состоянии, надеясь, что я забуду о нем.

А если брать сегодняшний вечер весь целиком, то тут уже целая симфония с девятью поверженными врагами. И все это сделал я один. Такое вот вышло сольное выступление. Соло для моей шпаги, так сказать. Господи, какой бред в голову лезет! Нужно убираться отсюда поскорее, а то ведь не факт, что за углом не ожидает еще парочка убийц.

– Эй, Родриго! – окликнул я прикидывающегося мертвым бандита. – Сколько еще человек осталось?

– Не осталось никого вовсе, сеньор Смычок, – после небольшой паузы все-таки решился подать голос товарищ Оливейры.

– А кто еще кроме виконта меня заказывал?

– Я так понял, что вы чем-то ожерцам насолили.

– Вон оно что, – усмехнулся я, пытаясь успокоить дыхание. – И как после этого оставлять тебе жизнь? Вот, не добил я одного сеньора из Ожерского легиона после дуэли, а он убийц по моему следу послал!

– Делайте что хотите, – тихо ответил Родриго, закашлявшись, – видимо, я и так не жилец.

– Черт с тобой, – немного подумав, махнул я рукой, – хватит смертей на сегодня!

Борясь с как-то разом накатившей усталостью, я заставил себя вернуться за плащом и сумой, после чего покинул злополучный тупик, едва не ставший для меня смертельным.

Ни в переулке, ни на улице подкарауливавших меня убийц больше не оказалось. Улица вообще практически обезлюдела, лишь в нескольких кварталах позади, приблизительно в месте гибели шустрого Диего и Альбы, наблюдалось небольшое скопление людей. Среди прочих там сверкали в свете уличных фонарей и кирасы стражников, так что лучше мне убраться отсюда поскорее – не ровен час, еще опознает кто-нибудь.

Через какую-то сотню метров я вынужден был чертыхнуться, завидев вход в очередной переулок. Он был как две капли воды похож на тот, куда я свернул по ошибке! Проклятье! Надо же было так промахнуться! Впрочем, это все уже в прошлом. Как случилось, так случилось, главное, что жив остался.

Спустя четверть часа я попал на хорошо освещенную кантадерскую пристань – жизнь здесь не замирала даже по ночам. Довольно быстро отыскав заканчивающий погрузку корабль, я без труда договорился с его хозяином о месте в трюме и через час уже покинул оказавшийся таким негостеприимным Кантадер. Чуть боком мне не вышла затея Орлова с этим путешествием в замок Лиарре! Впрочем, я сам виноват: хотелось сделать дело поскорее и вслед за друзьями и сеньоритой Эленой поспешить в Монтеру. А ведь можно было сразу нацелиться на более долгий, но гораздо более безопасный маршрут! Что ж, остается надеяться, что все было не зря.

После пяти суток неспешного плавания корабль достиг конечной точки своего маршрута в устье Манары. Там, в порту Гуадамедины, я пересел на морское судно, идущее в эскаронскую столицу, и еще спустя шесть дней наконец-то увидел перед собой раскинувшуюся на берегу моря Монтеру, где меня ждала новая жизнь.