Соло на раскаленной сцене

— С-сестрицу ищешь? — заметив его взгляд, поинтересовался похититель. — Она обязательно п-появится, вот увидишь: ей ведь т-так не терпелось п-поближе с тобой п-познакомиться! А что, н-ничего ни разу не екнуло внутри — ни к-капельки? — присев на корточки, продолжал он. — Никаких внезапно п-пробудившихся родственных чувств? Говорят вот, кровь не вода, а на самом деле — чушь собачья, в-верно? Нету кровных уз, врожденной п-привязанности к родне, все это п-пустые бредни!

— Отойди-ка от него! — раздался звонкий голос.

— Боишься, что п-поломаю ненароком?

Стас не мог не заметить, как при звуке женского голоса лицо Коломийца неожиданно разгладилось, и на нем проявилось странное выражение — как у ребенка, внезапно получившего подарок-сюрприз.

— Стас, ты в порядке? — спросила Елена, которую он знал под именем Ангелины. А еще Марго называла ее Полиной, кажется. Теперь, без парика и макияжа, она выглядела моложе, чем Стас ее запомнил… хотя, по большому счету, он не мог сказать, что раньше разглядывал девушку, спасшую ему жизнь. Она была для него лишь лицом, не имеющим отношения к его занятиям, а значит, чем-то слишком малозначимым, чтобы запомниться. Наверное, следовало присматриваться внимательнее! Он с трудом разжал губы, потому что до сих пор почти не ощущал их, и выкашлял:

— Я… нормально…

— Он тебя не поранил? — нахмурилась Елена, кидая косой взгляд на Коломийца.

— Не б-бойся, я был осторожен, — усмехнулся тот. — Как с хрустальной вазой! Только вот не п-пойму я, зачем он тебе? Был же отличный п-план — сорвать бабок и свалить в теплые края… Нет же, тебе обязательно п-понадобился младший братишка! И что, скажи на милость, нам с ним делать — силком за собой п-потащим?

— Силком не придется, — покачала головой девушка. — Сам пойдет. Он знает, с кем ему будет лучше. Верно, Стасик?

— Да он тебя даже не п-помнит! — раздраженно хлопнул себя по бедрам Коломиец. — Ты для него — п-пустое место, он же… он же буратина деревянная! Сидит в своем коконе, п-по сторонам не смотрит — случись апокалипсис, он и не з-заметит!

— Он все помнит, — процедила Елена, не глядя на подельника. — Правда, Стасик? Ты же помнишь меня? Я — Лена, твоя сестра!

Стасу казалось, что его мозг сейчас взорвется. Он судорожно пытался сообразить, как предотвратить неизбежное. Если он проговорится, что ни черта не помнит из прошлой жизни, все может кончиться очень плохо, а ведь на кону не только его собственная жизнь, но и жизнь Вари. Ее полные ужаса заплаканные глаза, не отрываясь, смотрели на него, моля о помощи. Но что он мог сделать?

— Я… кое-что все-таки помню, — тяжело сглотнув, проговорил Стас.

— Он врет! — заорал Коломиец. — Врет, разве ты не видишь? Он сейчас скажет тебе все, что ты хочешь услышать, но только п-потому, что хочет спасти эту девку! — Он махнул рукой в сторону связанной Вари. — И с-себя. Смотри, Ленка, у нас целая куча бабок! Мы можем сделать, как п-планировали, и никто никогда нас не н-найдет…

— Не найдет, говоришь? — прошипела она, упирая руки в бока. — Да как ты себе это представляешь?! Ты угрохал кучу народу — кто тебя просил?

— И это ты мне говоришь?! — взорвался Коломиец, подскакивая к Елене. Она не отступила ни на шаг, вытянувшись во весь свой небольшой рост и упрямо вздернув подбородок, отчего показалась выше, чем была на самом деле. — Да ты т-такая же, как я!

— Ничего подобного! Я никогда не убивала ради пустого удовольствия — я только защищалась! Защищала себя или своего брата, но я вовсе не наслаждалась этим в отличие от тебя! Понятно, почему умерли те ребята из машины и водитель, но зачем ты убил Саблина? Можно было бросить его в том доме. Ну нашли бы его — что дальше? Он ни за что бы нас не опознал! Зачем убил старика Вельяшева? Он был настолько пьян, что и собственного сына бы не узнал, не то что тебя…

— А к-кто хотел отомстить Бессоновым? — перебил Елену Коломиец, ошарашенный ее неожиданным напором. — Если бы они не умерли к т-тому времени, как мы их отыскали, у тебя бы рука не д-дрогнула, п-правда?

— Я не знаю, что бы сделала, понятия не имею! Я была зла, но эти люди мало меня занимали: меня интересовал только мой брат. Мы всегда были вместе, против целого мира. Мы поддерживали друг друга, и он… он нуждался во мне, понимаешь ты, маньяк недоделанный?! Мы оба пережили такое, что тебе и не снилось, и никто и ничто не может нас разделить. Столько лет я думала, что он умер — да за одно это можно было придушить Бессоновых… Но все равно я — не ты, слышишь? У меня была цель — найти брата. Это ты хотел денег и теплых краев, и я согласилась, ведь каждый должен что-то получить, верно? Менас — свои компьютеры и возможность не высовывать носа на улицу, ты — бабки, а я… Я — Стаса, вот и все!