Соло

Передвижение в горах значительно усложнилось. Простой получасовой подход по тропе занял около полутора часов, из-за глубоких заносов. На маршруте сразу же пришлось снять толстые, непригодные для лазания рукавицы. Пальцы быстро отдавали тепло морозному воздуху и холодным скалам. Приходилось часто останавливаться и отогревать их. Подмерзали ноги в легких ботинках. Вскоре стало ясно, что в остаток укорачивающегося зимнего дня не уложиться. Он воспользовался возможностью сойти с маршрута и вернулся назад, также по пояс в снегу. Начало было многообещающим.

* * *

Восходительская активность в ущелье замерла до наступления весны. Только он и дикие обитатели гор разделяли право на владение покрытыми нетронутым снегом тропами, гребнями и склонами. Так же как и звери, он пользовался этим правом осмотрительно и прокладывал следы, как инженер прокладывает дороги – рационально и экономно. Умело пробитая ломаная линия следов на снегу не оставляла его равнодушным. Его волновали логичность, простота и налет таинственности, которые такая линия добавляет к суровости и грусти атмосферы зимних гор.

Ночевки в горах стали его предпочтительным времяпрепровождением, редкое восхождение теперь не требовало хотя бы одной. По-прежнему избегая популярные стоянки, он находил свои, укромные места в стороне от проторенных путей. Особенно он любил устроиться так, чтобы из палатки можно было наблюдать заходящее или восходящее солнце. Покой и умиротворение находили на него, одинокого, среди снега и скал. Одно, излюбленное место ночевки под главной вершиной он благоустраивал в каждый визит. Выложил из плоских камней ровную площадку для палатки и начал строить каменную стенку для защиты от ветра. Он мечтал о высокой прочной стене, когда в первый раз пересиживал непогоду в этом месте. Под бесконечными порывами ветра материал палатки отчаянно трепыхался, издавая громкие, хлопающие звуки и, казалось, был близок к разрыву. Заснуть тогда не удалось. Несколько раз он выходил наружу, чтобы поправить ослабленные растяжки палатки, остальное время ждал рассвета и ругал себя за то, что не остановился раньше, несмотря на все признаки приближения снежной пурги. Там, метрах в ста ниже гребня, под защитой большой скалы можно было провести гораздо более спокойную ночь.

Планирование на непогоду стало самой главной заботой на выходах. Метеорологические сводки приходили в ущелье всегда с большим опозданием, он полагался только на свои наблюдения и старался не расслабляться и не принимать рискованных решений. По мере углубления и уплотнения снега появилась возможность рыть пещеры. Он вспомнил, как выбирать подходящие для этого места, обустраивать их для многократного пользования, и через некоторое время поддерживал постоянную пещеру под главной вершиной, по одной на каждом их трех длинных гребней и несколько в укромных уголках дальних кулуаров. Больше всего ущерба пещерам причиняло привлекаемое запахом остатков пищи голодное зверье, среди которого попадались медведи и волки. Он быстро полюбил выходить на маршрут без палатки и полагаться только на свои снежные убежища.

После нескольких сложных маршрутов он решил усилить свои шансы на выживание и стал надевать обвязку с самостраховочной петлей и держать под рукой набор френдов, пару карабинов и две петли. Усложненные условия не подвергали серьезному испытанию его хладнокровие, но не щадили тело. Утяжелившийся рюкзак охотно заявлял о себе, затрудняя движения, оттягивая плечи и застревая в узких местах. Лазание в перчатках и плотных ботинках также утратило легкость и быстроту сухих, теплых времен. На каждый метр подъема приходилось отдавать значительно больше сил. Добавочное снаряжение позволяло остановиться, чтобы перевести дыхание, практически в любом месте, где проходила хорошая трещина. Закрепив один или пару френдов в трещине, он зависал на обвязке, освобождая руки и ноги. На длительных остановках он с неизменной готовностью освобождался от рюкзака и подвешивал его отдельно. Легкость передвижения сменилась тяжелой монотонной работой, которой он охотно отдавался, так же как принесенной зимой волнующей атмосфере серьезных восхождений.

Он с удовлетворением замечал, как улучшается его техника и физическая подготовка. Скорость стала вновь возрастать, количество ночевок на маршрутах уменьшаться, что не всегда соответствовало его желаниям. Нередко, подойдя к стоянке намного раньше запланированного времени, он решал остановиться и провести остаток дня в целительной близости труднодоступных мест. Он мог часами наблюдать тонкие линии, оставляемые талой водой, находящей свой путь на холодной, обветренной поверхности скалы, или обозревать с неясной грустью далекую, подернутую синей дымкой линию горного хребта на горизонте.

* * *