Соломка и Зверь (СИ)

— Это инопланетные технологии? — оживилась Соломка, проведя по полоске пальцем. Наклейка совсем не чувствовалась, словно впиталась в кожу, даже края не прощупывались.

— Да, Именно они. Пожалуйста, никому не говорите и не показывайте.

Меланья кивнула, но в мыслях была далеко — почему-то представился лес, в котором жили настоящие звери, в данный момент они спали вповалку под корнями большого дуба. И на части зверей было надето нечто, напоминающее шорты. А потом раздался свист и на них понеслась лавина охотничьих собак, которые собирались их съесть.

Известно ведь, что большая часть племени — дикари. Как, интересно, это соотносится с наклейками? Б-р-р…

— И не волнуйтесь, ничего страшного не происходит. Планируется организовать и провести учения на случай срочной эвакуации из города, поэтому такой ажиотаж. Через пару дней всё успокоится. — Оглай развернулся и собрался уходить.

— А зачем вам такие учения? — не удержалась Соломка. — Вы опасаетесь нападения? Со стороны кого?

— Никакого нападения, — ответил Оглай через плечо, одновременно натягивая на руки чёрные кожаные перчатки. — Считай, это наша местная паранойя — всегда знать, куда и как отступать. Нам так спокойнее жить.

— А, понимаю…

Он ушёл. Машины всё так же ездили и на улице было удивительно много зверей, но Катерина заехала за ней вовремя, как обычно и никаких признаков нервозности не выказывала, привычно равнодушно пожала плечами на вопрос, видела ли она, что происходит и молча вырулила на дорогу в город. Выезд не перекрыли, так что волноваться действительно было глупо.

День тянулся как-то медленно. Все вокруг были вялые, Руслан на лекции вообще не пришёл, а остальные из числа тех, кто веселился в субботу в баре, снова отстранились и делали вид, будто с ней незнакомы. Впрочем, Соломку больше волновало, что же происходит в Ленсуазе, потому что байка про учения звучала слишком невероятной.

Вечером Троя как прежде приготовила ужин, хотя в этот раз еда получилась совсем невкусной. Говорят, если готовить с душой — то и получается еда с душой, так что выходило, будто в этот раз готовили вовсе без души.

Троя выглядела блекло, но уже взяла себя в руки и про Каспи не упоминала даже мимоходом. Они поужинали, если тщательное пережевывание пищи в молчании можно назвать ужином, потом Троя убрала со стола и ушла наверх.

Она была в своей комнате, когда пришёл Гнат. В своей привычной куртке нараспашку, белой футболке и джинсах. И сразу в коридоре распространился его запах, сладкий, даже тёрпкий.

— Где твоя подруга? — спросил с порога.

— Наверху. Но не думаю, что она захочет с тобой разговаривать.

— Даже уверен, что не захочет. Я пришёл поговорить с тобой.

— Проходи, — вздохнула Соломка. Вскоре он уйдёт, а аромат останется в доме и не выветрится ещё несколько часов — и всё это время будет напоминать о своём хозяине.

За время, прошедшее с момента, когда Гнат привёз её из бара домой, в голове столько всего кружилось, что просто непонятно было, за что хвататься. Гнат как конфета, которую хочешь получить, даже зная, что это довольно вредно для здоровья, в данном случае — для нервов.

Но чем больше её видишь — тем больше хочешь.

Нужна ли Соломке эта конфета? Тут уж в спор вступали две силы, напора которых Соломка просто не могла выдержать. Разум и чувства. Чувства, которые, черт их дери, оказывается, существовали. И что с ними делать, учитывая все нюансы происходящего, неизвестно.

— Я хочу кое о чем спросить, — Гнату, похоже, все её метания по боку. Соломка думала ещё и о том — а знает ли он, что она к нему неравнодушна? Скорее всего, очень даже знает, опыта в личных делах у него явно больше, хотя периодически он ведёт себя не как взрослый мужчина, которым является, а как подросток, который не хочет взрослеть.

И вот, выходит, он прекрасно осведомлён, что с ней творится. Он вообще во всём виноват, если уж на то пошло. Он вызывает эту сладость, которую невозможно терпеть. Почему, думала Соломка, её не вызывает, к примеру, Руслан? Проблем было бы на порядок меньше. Но нет, сердце (или что там) как специально выбрало мужчину, которого невозможно получить, да и желания такого не должно возникать, потому что оно идет в противоречие с доводами разума и где-то даже с моральными ориентирами — как можно слабеть при виде мужчины, который оставил тебя на улице без средств к существованию? Вот, главное этого поступка не забывать.

— Спрашивай.

Главное, не забывать, что влечение к Гнату — стыдно, и оно пройдет. Ещё главнее — твёрдо в это верить.

— Я хотел бы узнать о позавчерашнем дне.

Пройдет само по себе.

— Что именно?

— Каспи. Тут что-то произошло? Между ним и твоей подругой? Что-нибудь необычное?

Соломка подумала. Не зря он спрашивает, причина наверняка есть, но…

— Почему бы тебе не спросить у Трои?

— Я пытался. Она не желает говорить на эту тему.

— А я и подавно.

— Это очень важно.

— Важно — иди к Трое! Я не буду за её спиной сплетничать.

— Не заводись. Кричать тоже не нужно. Это очень важно, иначе никто не стал бы тебя расспрашивать о личной жизни твоей подруги. Так что вспомни и скажи — что произошло вчера?