Соломка и Зверь (СИ)

Нет, не перестану! И спать с кем попало Соломка не собиралась, она не зверь. Но он-то не знает, он ведь совершено точно уверен, что выйдя на арену, женщина сойдёт оттуда только в компании мужчины, имеющего доступ к её телу.

Потому что он не человек.

И значит… если сейчас он ничего не сделает, то надежды больше не останется. Значит, ему действительно всё равно. Нет, Соломка не умрёт — это он умрёт для неё. Раз и навсегда!

Однако в душе билась надежда. Всё медленнее, всё глуше. Кажется, все желающие выбить приз уже на арене, уже несколько секунд зрители просто ждут, и пора объявить начало боя. Чего тянуть?

А Гнат так и не собирался выходить.

— Внимание! — раздался голос ведущей. — Раз все желающие на месте, объявляю…

В этот момент Соломку передёрнуло и кажется, она всё-таки не сдержала страха, проступившего в дрогнувших губах, хотя и пыталась изо всех сил остаться невозмутимой и вызывающей. Она не сдержала эту нужду, эту безмолвную просьбу. Безмолвный крик о помощи, брошенный одному-единственному мужчине. Происходящее пугает. С этим не справиться самой. Не бросай меня. Помоги.

— Объявляю Бои за Меланью откр…

А губы шепчут. Не бросай меня. Ты мне нужен. Нужен.

Гнат отпустил глаза и вдруг толкнулся вперёд, проносясь тёмным пятном — и через секунду тоже стоял на арене. В отличие от остальных он ничуть не изменился, сохранив человеческое обличие.

В толпе раздались смешки. Гнат растолкал плечами соседей по арене, а потом спокойным, прогулочным шагом пошел к помосту, хотя остальные не двигались с места, как того требовали правила. Со стороны казалось, что в среду сумасшедших, агрессивно настроенных существ попал совсем другой, ненормально хлипкий — и остальным проще простого его раздавить — плюнут и не заметят.

Почему-то те звери, мимо которых он проходил, разочаровано рычали, а некоторые просто разворачивались и уходили с арены, прыгая обратно в толпу. Казалось, его может убрать с дороги любой, просто толкнув пальцем — но никто ничего не делает.

Потом кто-то всё-таки дёрнулся, как будто хотел перегородить путь. И мгновенно отпрянул, потому что рык, который раздался, на короткий миг заставил застыть всех. Потом Гнат отвернулся и невозмутимо пошёл дальше. Дошёл до помоста.

— Не надо, Меланья, — сказал так, будто проходил мимо и сделал ничего не значащее замечание о погоде. — Не надо больше. Хватит.

— Эй, ты чего лезешь? — прокричала ведущая, перегнувшись через перила помоста, правда, почему-то без микрофона.

Гнат как и не заметил.

— Спускайся, Меланья. Замёрзнешь.

Она огляделась — все вылезшие драться, которые оставались на арене, а было их теперь всего человек пять, выглядели уже заскучавшими, как будто результат давно решен и собственно, торчать тут на виду у всех глупо и бесполезно.

Меланья повернулась к лестнице. Тут же появилась Озали, протягивая дубленку и сапоги.

— Мои поздравления, — сказала довольно мягко. — Приятной ночи.

Соломка не стала сообщать, что пусть звери идут к чёрту, а она будет действовать, как посчитает нужным, что не включает секс с бухты-барахты, но конечно, не стала. Это личное, отчитываться она не обязана.

— Спасибо, Озали, — просто сказала Соломка.

Внизу уже стоял Гнат, сунув руки в карманы, в своей расстегнутой куртке, — и выглядел так безмятежно, будто гуляет по морскому берегу — и некуда спешить, впереди отдых и прочие радости. Некуда спешить, незачем бежать.

Стоило Соломке спуститься и одеться, как он взял ее за руку и повел в сторону города.

Теперь можно было и осмотреться, но Соломка не могла отвернуться и видела только его профиль — спокойный, даже какой-то умиротворенный. Волосы то и дело шевелил ветер, а губы мягко улыбались. Невероятно.

— Я не буду с тобой спать, — нервно сообщила Соломка, как только они отошли на более-менее приличное расстояние и можно было надеяться, что посторонние не услышат.

Гнат повернулся, смешливо прищурившись.

— Хорошо.

По голосу стало понятно, что он, собственно, и не рассчитывал. Щёки тут же заалели. Интересно, что бы произошло, если бы Меланья твёрдо намеревалась исполнить то, что обещает победителю женщина, выходя на арену? И не просто намеревалась, а и настаивала?

— Гнат, я сейчас не очень хорошо соображаю, так что…

— Ничего. Пойдём домой.

А потом неожиданно накатила слабость. Шаг, второй, на третьем Соломка замерла, покачиваясь, будто ноги забыли, как ходить. То ли от облегчения, которое наконец-то добралось до мозга и его отключило — всё получилось, то ли влияние подозрительной таблетки закончилось, исчерпав ресурсы организма — неизвестно.

На следующем шагу она выдохнула и всё-таки упала. Гнат молча подхватил её на руки, будто только того и ждал, и понёс вперёд. Соломка обняла его за шею, утыкаясь носом в место у плеча, где расстегнутый воротник, и шумно вздохнула.

— Как хорошо…

— Тебя мутит?

— Да. Как будто я пьяная.

— Ты пила? Запаха нет.

— Нет, не пила.

— А! Озали дала тебе допинг?

— Наверное… чтобы не было холодно.

— Розовое?

— Да.

— Ясно. Тогда будет немного плохо. Недолго.

— Не вздумай даже воспользоваться моментом и…

Голос сдал совершено не вовремя.