Соломон Кейн и другие герои

— Да, мой смельчак, место здесь мерзкое. Можешь ненавидеть меня еще сильнее за то, что я тебя сюда водворила. Быть может, оказавшись в прекрасном тронном чертоге Накари и узрев его роскошь и великолепие, ты переменишь свое мнение и о его хозяйке. Весьма скоро я пришлю за тобой, но до тех пор побудь здесь и поразмысли. Помни! Полюбишь Накари — и весь мир станет твоей державой; отринешь ее — и до конца дней своих не увидишь ничего, кроме этих стен!

Мрачно лязгнула, закрываясь за нею, тяжелая бронзовая дверь. Но куда больнее ранил слух плененного англичанина серебристый, полный яда смех удалявшейся Накари.

Время в глухом подземелье тянулось мучительно медленно. Кейну показалось, что прошли целые годы, прежде чем раскрылась дверь и появился здоровенный воин, принесший еду и жиденькое вино. Кейн с жадностью набросился на пищу, а потом заснул. Труды последних дней совсем измотали его как физически, так и духовно. Сон его был глубок, проснувшись же, он почувствовал себя вполне отдохнувшим и свежим.

Вновь отворилась дверь, и вошли двое громадных воинов-дикарей. Они принесли с собой факелы, и при свете их Кейн разглядел, что воины были сущими великанами, облаченными в набедренные повязки и головные уборы из страусовых перьев. Каждый держал в руке боевое копье.

— Накари велит привести тебя к ней, белый человек, — вот и все, что они сказали ему, снимая оковы. Он поднялся на ноги, наслаждаясь пусть краткой, но все же свободой. Острый ум его уже вовсю трудился, изобретая планы спасения.

По-видимому, слухи о его боевом искусстве успели распространиться, ибо воины, обращаясь с ним, бдительности не теряли. Они жестом предложили ему идти впереди, а сами настороженно двинулись сзади, и он ощущал спиной отточенные острия их копий. Их было двое против него одного, притом безоружного, но рисковать они не желали. А во взглядах, которые они на него бросали, мешались благоговение и подозрительность.

Они долго шли по нескончаемому темному коридору, причем стражи указывали ему направление, легонько покалывая копьями. Достигнув винтовой лестницы, они поднялись по ступенькам, вновь прошли по коридору, преодолели еще одну лестницу и вышли в тот самый заставленный колоссальными колоннами зал, в который первоначально и попал Кейн, когда только выбрался из тайного хода. Воины повели Соломона через зал, держась недалеко от стены, и тут-то на глаза ему попалась странная, фантастическая фреска. Та самая! Кейн сразу узнал ее, и сердце заколотилось у горла. До нее еще оставалось какое-то расстояние, и Кейн начал дюйм за дюймом забирать в ту сторону, пока и он, и стражники не оказались у самой стены. Поравнявшись с фреской, Кейн нашел глазами пометку, сделанную острием кинжала…

Невозможно передать изумление стражей, когда их пленник вдруг ахнул, словно человек, которого ударили в сердце копьем. Пошатнувшись, он зашарил в воздухе в поисках опоры…

С сомнением переглянувшись, они разом кольнули его копьями, но Кейн вскрикнул, подобно умирающему, и сполз на пол, оставшись лежать в странной, неестественной позе, подвернув под себя одну ногу и кое-как опираясь на руку.

Воины уставились на него с очевидным испугом. Судя по всему, он умирал, но никакой раны на нем не было видно. Они угрожающе замахнулись копьями… он даже не пошевелился. Тогда они опустили свое оружие, и один из них нагнулся над ним.

Вот тогда-то все и случилось. Стоило воину наклониться, и Кейн взвился навстречу, словно внезапно спущенная стальная пружина. Его правый кулак взлетел от бедра, со свистом описав полукруг, и с треском врезался воину в челюсть. Удар, в который была вложена вся сила руки и плеча, весь рывок мускулистого тела и крепких ног, оказался сокрушительным. Стражник бесформенной кучей обрушился на пол, потеряв сознание еще прежде, чем у него подогнулись колени.

Второй с ревом ринулся вперед, нацеливая копье. Но еще в то время, как первая жертва Кейна падала на пол, англичанин успел шарахнуться в сторону. Его судорожно вытянутая рука нашарила потайную пружину и надавила.

Дальнейшее произошло в доли секунды. Как ни быстр был дикарь, Кейн оказался проворней. В движениях его была стремительность изголодавшегося волка. Падающее тело на мгновение задержало его противника, и тут Кейн почувствовал, как подалась тайная дверь. Он успел заметить боковым зрением стальной отблеск длинного наконечника, летевшего ему в грудь. Он извернулся всем телом и навалился на дверь, исчезнув на глазах у изумленного стража, чье копье лишь разорвало кожу на его плече.

С точки зрения воина, замахнувшегося для второго удара, все это выглядело так, словно пленник попросту просочился сквозь толстую каменную стену. Перед ним не было ничего, кроме фантастической фрески, которая, естественно, и не подумала расступаться перед ним, как перед Кейном.

Глава 5 «Вот уже целую тысячу лет…»