Соломон Крид. Искупление

Она кликнула на форму подачи для старшего образца, и Гаррис в который раз принялся читать его, зная, что доктор читает одновременно с ним. Форма сильно отличалась от стандартного полицейского направления, изобилуя подробностями и фотографиями местности, где нашли образец ДНК. Форму заполнил доктор Брендан Фюрст, глава группы археологов, ведущих раскопки погребений в Турции, в месте, известном как Мелек-Мезар. Там обнаружили останки с сохранившимися волосами, из которых и извлекли ДНК. Углеродный анализ показал, что они принадлежали человеку, жившему четыре тысячи лет назад. Другой образец, недавний, утверждал, что этот же человек два дня назад, живой и невредимый, разгуливал по городу в Аризоне – мужчина по имени Соломон Крид.

Доктор Гиллиан кликнула на новую форму и ткнула пальцем в экран:

– Вот ваш ответ. Посмотрите, откуда пришел образец и кто заполнил документы.

Гаррис посмотрел. Документы делал Гарт Морган, шеф полиции города Искупление. Да, знакомое название.

– Это не тот самый парень, который продался картелям? – осведомился Гаррис.

– Ну да. Грязный коп, – процедила доктор – будто выругалась. – Сделал всем нам одолжение – откинул копыта. Какой у дела номер?

Гаррис навел мышку на номер, и выскочило окошко с несколькими строчками:

– Дело о крушении самолета.

– Тогда ошибка на все сто, – заключила Гиллиан. – Я уж точно не буду никого беспокоить по поводу совпадения с ДНК четырехтысячелетнего трупа по образцу, присланному продажным копом. В мусорку. Хвалю за наблюдательность.

Она ушла, а Гаррис остался глазеть на экран, радуясь, что не получил взбучку на глазах у коллег за тупой вопрос. Гаррис закрыл все файлы, отключил сообщение о совпадении, затем открыл новое окно браузера и напечатал там: «Мелек-Мезар».

Верхняя страница из найденных – глава из Википедии – показывала фотографии города, словно сошедшего со страниц Библии. Здания – квадратные блоки с прорезанными черными окошками. Все одинакового цвета бледной пыли. На другой фотографии – пещера; вспышка вырывает из темноты контуры костей, наполовину вросших в землю.

На странице упоминалось имя доктора Фюрста, археолога, подавшего на анализ образцы ДНК с останков, показанных на фотографии. Фюрст потратил годы на поиски затерянной гробницы, где, по преданиям, упокоился могучий вождь и пророк, живший за две тысячи лет до Христа. Гаррис пробежал глазами по описанию преданий о пророке – сияющем человеке, безвредно проходящем сквозь огонь, наделенном могущественными дарами, среди которых талант исцелять и способность пророчества. Многие принимали его за бога, но доктор Фюрст открыл, что этот пророк – не бог. ДНК доказало, что он человек, вопреки имени, данному городу после его смерти. «Мелек мезар» по-турецки – «могила ангела».

Гаррис улыбнулся и решил запомнить, чтобы потом пересказать подружке. Та верила во всю потустороннюю чепуху: ангелов, демонов, вампиров. Подружке понравится рассказ о том, что ее парень обрабатывал в лаборатории данные о ДНК ангела.

Гаррис закрыл страницу Википедии и вернулся к работе.

Благодарности

Для меня уже стало чем-то вроде традиции сравнивать написание и публикацию книги с устройством большой вечеринки. В этот раз вечеринка потребовала особенно долгой подготовки и, соответственно, целой армии «работников сцены» – тех, кто помогал со сценарием, меню и всем прочим, чтобы от мероприятия люди получили если не наслаждение, то хотя бы удовлетворение – и, возможно, легкое опьянение.

Уже по обыкновению эта книга началась с разговора за ланчем в пабе «Кумберленд армс», за углом от моего литературного агентства. Тогда «святая троица» – Элис Саундерс, Марк Лукас и Пита Найтингейл – слушала мои туманные соображения о возможных сюжетах. В одном из них на шоссе среди пустыни появился босоногий альбинос. И тогда все трое в один голос сказали: «Звучит здорово! Пиши про это».

Элис заслуживает особого упоминания. Пять лет назад она вытянула из бумажной горы мою первую рукопись и с тех пор стоически терпела мой сумбурный творческий процесс, сопровождаемый неуемным оптимизмом. По разным причинам «Искупление» писалось очень тяжело, но Элис ни разу не вышла из себя – во всяком случае, при мне. Не разозлилась она и в тот день, когда наконец я с трехмесячным опозданием принес рукопись – на шестьдесят тысяч слов длиннее, чем нужно, потребовавшую еще четырех месяцев работы, чтобы, будучи переписанной на шестьдесят процентов, превратиться в то, что вы сейчас держите в руках. Я очень счастлив, что в моей жизни есть Элис. Хотя, возможно, она была бы счастливее без меня.