Соломон. Забытая нежность

Сердце сжималось от любви к этим двум маленьким существам. Такие чувства я уже испытывал однажды, и эту безусловную любовь ни с чем нельзя было перепутать. Какое-то время я стоял, наблюдая за детьми, и мне казалось, что мир замер. Некоторые моменты все же имеют привкус вечности. Такими маленькими, какими они были сейчас – девочки больше не будут никогда.

Вышел из детского отделения, взял в руки телефон и позвонил родителям.

– Аня родила, – сообщил я и услышал в ответ восторженный возглас Маши.

Кажется, она прыгала от радости, что-то громко верещала, но я не мог разобрать и слова. Сказывался напряженный день. Но теперь некоторые страхи и переживания остались позади.

– Правда? Ну, наконец-то! С ней и детьми все в порядке? – выдохнула мама.

– Да, но малышки пока под наблюдением врачей.

– Ты их видел? – сыпались вопросы от родителей.

– Да, я был с Аней в момент их рождения.

– Поздравляю! – произнес в трубку рядом стоявший отец. – Я рад за вас, сынок, – в его дрожащем голосе послышалась гордость, и у меня снова защемило в сердце.

Давно я не вызывал у него чувства гордости. Но, кажется, теперь попал под амнистию.

– Спасибо! Я еще побуду здесь немного и приеду к вам завтра. Дождусь, когда Аню переведут в общую палату. До связи.

– До связи, сынок. Будем ждать!

Я написал Стасу СМС, что Аня родила девочек, и я стал отцом. На еще один разговор у меня просто не было ни сил, ни желания. Ноги сами привели в палату интенсивной терапии, где Аню оставили на несколько часов. Мне хотелось посмотреть на нее хоть одним глазком. Столько раз я недооценивал ее, считал хрупкой, слабой, но сегодня, понял обратное – из нас двоих слабым все это время был я. Это мне впору было поучиться у Ани выносливости и стойкости. Столько всего взвалилось на ее плечи: смерть родителей, новая обстановка и жизнь, я, удар с той новостью о ее родственнике, беременность, роды… Но она, как стойкий оловянный солдатик, крепко стояла на ногах и вместе с тем протягивала ко мне руки и поднимала меня с колен. Только рядом с ней я понял, что окончательно вернулся к жизни. Аня подарила нам двух детей… И да, возможно, женщины и мужчины по-разному относились к собственным детям, но что любили одинаково сильно – в этом я теперь нисколько не сомневался.

Бонус 4 Аня

Спустя несколько часов меня перевели в отдельную палату. Игорь заходил ненадолго, пока я еще была в ПИТе, но, видимо, меня обкололи какими-то лекарствами, а может быть, от всего пережитого, мне очень хотелось спать, я чувствовала себя так, словно находилась в прострации. И в то же время я понимала, что не засну, адреналин гонял кровь по венам на немыслимой скорости, и я мечтала поскорее подняться с кровати и пойти поглядеть на своих девочек.

Комнату заливал слабый свет, должно быть, скоро должен наступить рассвет. Первый рассвет для моих дочерей…

– Не спишь? – на пороге показалась фигура Игоря.

Он уезжал переночевать на квартиру, но, как и обещал, ранним утром вернулся ко мне в палату.

– Нет, – я слабо улыбнулась. – Ты их уже видел сегодня?

Я попыталась вчера перед его уходом первый раз после операции встать и едва не упала в обморок от резкой боли и головокружения.

– Да, – Игорь достал из кармана брюк телефон и показал мне несколько снимков.

Девочки лежали в кювезах, обмотанные многочисленными проводами, словно паутиной.

– С ними точно все в порядке? – я забеспокоилась.

– Да, все хорошо. Они просто подключены к датчикам, которые следят за их состоянием. У них небольшой вес, поэтому это вынужденные меры. Но они обязательно окрепнут.

– Я хочу к ним.

– Я не знаю, стоит ли тебе вставать, – растерялся Игорь. – Ты едва вчера не упала…

– Пожалуйста! – взмолилась я. – Я хочу на них посмотреть!

Игорь помог мне приподняться с кровати. Боль внизу живота от шва была такой острой, что я пошатнулась, когда оказалась на ногах, и готова была выть от бессилия как раненное животное.

– Ты уверена?

Я с силой вцепилась в руку Игоря, наверное, у него останутся синяки от этой стальной хватки.

– Да, – желание увидеть детей было сильнее любой боли.

Я практически повисла на руке Игоря. Голова кружилась, но кроме слабости и ощущения распирания внизу живота, ничего другого я не чувствовала. Мне кололи обезболивающее, и врач обещала, что как только уколы перестанут делать, я в полной мере ощущу, что такое боль.

Мы прошли по длинному коридору и оказались в другом отделении. Подошли к большому стеклу, что занимало половину стены, и я увидела несколько кювезов с младенцами.

– Наши две справа, видишь?

Сердце снова замерло, точно, как и в момент, когда Игорь сжимал мою ладонь, а из меня извлекали девочек по одной и показывали нам. Малышки спали и выглядели такими крохотными и беспомощными. На глаза навернулись слезы. Неужели я теперь всегда буду плакать при их виде? Или, когда гормоны немного поутихнут, стану спокойнее на все реагировать?

– Какие же они крошечные… – прошептала я, не веря своим глазам.