Соломон. Забытая нежность

Не думала, что кто-то кроме нас не спит в такой поздний час. Мы и так вели себя очень тихо, я научилась сдержать свои звуки и стоны.

— Нет, не спится.

— Посидишь со мной минуту? — услышала шум выдвигаемого стула.

Вышла из комнаты и присела на ступеньке. Понимала, что поступаю плохо, что подслушивать — стыдно, но ничего не могла с этим поделать. Потому что меня не покидало ощущение, что разговор пойдёт обо мне. Обо мне с Игорем… И возможно я приоткрою завесу холодных отношений между отцом и сыном?

— Ты видно заигрался, сынок.

— Пап, — наверняка Игорь сморщил лицо. Он всегда так интересно и смешно хмурился.

— Нет, я не осуждаю тебя, но я не верю тебе и в твои чувства не верю, я боюсь, что ты поломаешь жизнь девочке. Ты видел как она светится? Да что там, конечно, все ты видишь. Но и я вижу со стороны не меньше. Мать бы сейчас заткнула мне рот, видя как ты счастлив. И я тоже в глубине души хочу верить что так оно и есть. Но сам то ты не обманываешь себя? Ты думал что будет с этой девочкой потом? А с Машей?

— Отец! — строго произнес Игорь и я снова услышала как задвигались стулья. Точнее один стул. И тоже приподнялась, в случае если разговор между мужчинами окончен, тоже следовало уйти в комнату и сделать вид, что ничего не слышала.

— Ладно, Игорь, твоё дело. Только глупостей на наделай. То что ты к ней чувствуешь в итоге либо слетит как налет и отбросит тебя ещё ниже вниз, либо и вправду вернёт тебя к жизни. Я видел тебя после…

— Отец! — Игоря осекся.

— И достучатся пытался, Игорь! Да, оттепель налицо. Но как надолго?

— Надолго! — услышала резкий голос Игоря, а сердце в груди сделало болезненный кульбит.

Услышала шаги и поторопилась скрыться в комнате. В висках стучало и… мне так хотелось верить словам Игоря. Чтобы эта связь между нами и все чувства действительно оказалось не налетом, который легко устранить, потому что…. Потому что я не знаю как справлюсь с болью и со всеми чувствами к мужчине, когда он очнется и придет в себя, скажет мне, что все это большая ошибка, а раны в его сердце несовместимы ни с одной женщиной. Почему-то чем дальше, тем отчетливее я начинала понимать, что теряю себя и растворяюсь в человеке, который до конца мне не открылся. Временами я чувствовала его замкнутость. Но тем не менее, не теряла надежд обрести свое счастье и гармонию с этим человеком. И если он делал такие встречные шаги это ведь о чем-то говорило?

Игорь бесшумно вошёл в комнату, матрас прогнулся под тяжестью его тела. Он слабо коснулся губами моего виска.

— Ты спишь? — услышала я его ровный голос.

— Почти, — повернулась и вжалась в его грудь.

Хотелось просто быть рядом с ним. Пусть даже внутри него по-прежнему жили сомнения и он никак их не показывал. Выводила линии на его груди и думала о том, что готова занимать вторые позиции в его душе и сердце. Но только пусть рядом будет и не замыкается.

— Ты слышала слова отца? — спросил Игорь, и я замерла.

Отстранилась от мужчины и села в кровати. Поглядел в его бледное лицо и кивнула.

— Да…

Игорь плотно сжал челюсти и тяжело вздохнул.

Я никогда не спрашивала у него о Наташе и Асе, что случилось с ними и как они погибли. Просто чувствовала, что эта закрытая тема для обсуждений и не собиралась переступать границы дозволенного. Боялась сделать Игорю больно этими расспросами и причинить новые муки. В душе каждого человека есть скрытые уголки, которые лучше не давать никому увидеть. Игорь не говорил о прошлом, но я знала, чувствовала, что эта тема очень для него животрепещущая и тяжелая.

— Я вернулся домой с работы, а застал их убитыми дома… — бесцветным голосом говорил мужчина. — Подонок, какой-то неудачник, расправился с ними за деньги. За клочок бумажки. Это не случайная авария или какое-то несчастье. Это убийство. Хотя наверное неважно в итоге, как это случилось, но я не знаю как это пережил, не знаю как не тронулся умом, — шумно выдохнул и закрыл глаза. Его грудь часто-часто вздымалась. — Тот мерзавец умер в тюрьме и лучше так. Потому что я бы точно не оставил того в живых. И наверное сел следом.

Я молчала, не знала что сказать, смотрела в мужское лицо на дрожащие ресницы, на складку, что пролегла между бровями и чувствовала как моё сердце наполняется болью. В груди стало тяжело. На секунду я представила Игоря в тот самый момент… и увиденная картинка буквально выбила весь воздух из груди. На глаза навернулись слезы, когда я представила, как он переживал эту утрату, что чувствовал, когда смотрел на бездыханное тело своего ребенка и любимой женщины.

Я забралась на колени Игоря и положила руки на его плечи. Он сидел, упершись затылком в стену, открыл глаза и смотрел мне в лицо потухшим взглядом.

— Отец думает, что я никого больше не в состоянии сделать счастливым. Порой я и сам так думаю, но рядом с тобой все по другому, — я обхватила его лицо в ладони и нежно коснулась уголков его губ.