Солотчинский призрак (СИ)

– Оба они плохие хозяйственники, брат и сестра, оба не могли заниматься коммерцией, считать деньги, прикидывать расходы и доходы. Поэтому фактически разорились, – пояснил Зазнаев. – Вынужден констатировать, что мы с тобой крупно ошиблись: не зря он пытался навести наши подозрения на дворника Жукова, говорил, что видел его пьяным. Нам тогда уже надо было за это ухватиться.

– Надо бежать! – сделал попытку подняться Петр.

– Куда?

– Задерживать Петровского. Вдруг он еще кого убьет!

– Нет его дома. Я уже проверил, пока ты был без сознания. А вот обыск в его комнате сделать надо. Если можешь встать, то пошли.

– Сбежал?

– Возможно. Только когда я в Солотчу ехал, то его экипаж не встретил. Может, в другую сторону побежал, не знаю.

Следователь помог своему другу принять вертикальное положение. И вместе они направились на второй этаж. Там Железманов сел в кресло, а Зазнаев начал проверять шкафы и ящики столов. Скоро появились первые результаты. В ящике стоял ряд туфель.

– Смотри, одна подошва чуть толще другой, – Зазнаев приложил каблуки друг к другу. – Как раз чтобы скрыть умеренную хромоту.

За шкафом нашли еще одну улику: лапти.

– Вот он в них и выходил творить черные дела: убить Ведрова, напасть на Дуню, подкараулить отца Сергия. Обувка его поскрипывает, что-то там у сапожника с партией кожи оказалось не то. Вот он и переобувался в лапти, – добавил следователь.

– Вот только мне непонятно: в дом Беляева Петровский пришел не в лаптях. Белов – бывший военный, вряд ли он не заметил бы, что его партнер по игре в шахматы обут, как говорится, не по уставу, – высказал сомнение Петр.

– Я думаю, что у него было время забежать домой с задней лестницы и переобуться и переодеться, он ведь к Беляеву не в халате пришел. Этот дом как раз стоит в середине между тропинкой к монастырю, где произошло убийство, и домом Беляева, – предположил Зазнаев, продолжая осматривать вещи и складывая на столик все попадавшиеся бумаги.

– Тогда я другого понять не могу. Вот он переобувался в лапти, так как его обувь скрипела. Но ведь при этом он был в халате, который шуршал. То есть скрипа обуви он остерегался, а шуршания халата нет? – не унимался Железманов. Хоть ему и было плохо, перед глазами продолжал плыть туман, а к горлу подкатывала тошнота, он не мог не думать.

– Это тоже загадка. Он мог просто не замечать, что халат шуршит. А на скрип обуви его внимание мог обратить тот же Беляев, вот у него это и стало своеобразным пунктиком, – пожал плечами Зазнаев.

– Не думаю, что так просто, – не согласился Железманов. Он сделал усилие над собой и встал, опираясь рукой о стену. Он подошел к шкафу, откуда Зазнаев на пол выложил обувь подозреваемого.

– Эээ, ты куда? Упадешь! – попытался его остановить друг.

– Я хочу посмотреть, – отмахнулся тот и присел на корточки и стал переворачивать ботинки подошвой вверх. Потом некоторое время рассматривал их и позвал Ивана:

– Иди смотри.

Вместе они стали изучать рисунок на подошве.

– Видишь, все туфли имеют один рисунок на подошве. И он достаточно примечательный: на каблуке и на носке небольшие засечки. Я думаю, это сапожник делал для того, чтобы обувь меньше скользила. Понимал, что делает обувку для хромых людей и им надо как можно более устойчивые сапоги и ботинки мастерить. Вот и делал такие засечки, – сообразил Железманов.

– А наш Роман Семенович человек образованный, про трасологию, возможно, слышал. Вот и сообразил, что подобный след только он может оставить, что по следу его быстро вычислят. Поэтому и стал переобуваться в лапти. Лаптей же кругом много. В деревне живет, а крестьяне, даже зажиточные, летом чаще в лаптях ходят, не так жарко, – добавил Иван.

– Только про глубину следа не знал, – заметил Петр.

Иван помог другу вернуться в кресло и продолжил обыск. Наконец в глубине шкафа, под полотенцами, он обнаружил небольшой пакетик из вощеной бумаги. Аккуратно положил его на стол и развернул. Там был какой-то порошок. Порошок был темный и неоднородный, в нем четко прослеживались и кусочки растений, и непонятное вещество, растертое в пыль. Немного напоминало травяной лекарственный сбор. Зазнаев поднес пакетик к носу и понюхал. Запах был резкий и неприятный.

– Вот он призрак. Думаю, что это и есть то наркотическое вещество, которое закладывалось в курительницу. Вот отсюда все они вылезали – монахи, архиереи и твои корсар с мушкетером, – предположил он.

Обыск был закончен. Бумаги предстояло изучать, но также надо было выяснить еще ряд вопросов, в частности, где Петровский взял наркотический сбор? Зачем он убил гувернера? И самое главное – где он сам?

Опрос прислуги на эту тему ничего не дал. Никто не мог сказать, куда подевался Роман Семенович.

– Ничего не говорил, никаких указаний не давал. Как уходили, не видели, – повторяли все девушки в доме. Павлик тоже ничего сказать не смог:

– Я вначале спал, а потом стал читать про мушкетеров. Очень увлекся. Но Роман Семенович мало со мной общался, поэтому я ничего про него не знаю.