Солотчинский призрак (СИ)

– А Вы считаете, что это не так? Ведь она очень испугалась, просто до ужаса. Недавно отравили ее любимую собачку, и теперь она боится, что покушение может быть направлено и на нее саму.

– Мне кажется, что происходящее в доме не направлено именно на Марию Михайловну. Все это зло имеет земное происхождение и направлено не столько против конкретного человека, а творится во имя удовлетворения интересов одной личности.

– Чьих интересов? Вы хотите сказать, что понимаете, что происходит?

– Да, я это очень хорошо понимаю. Зло и зависть, поселившиеся в доме, толкают человека на греховные поступки, о которых, возможно, он будет жалеть и даже жалеет сейчас, – монах говорил медленно, нараспев, с таким видом, словно ему было видение, открывшее правду дома Сабанеевой.

– Так кто этот человек? – Железманов не верил ушам своим: неужели перед ним стоит человек, который знает все? И вот сейчас он может узнать правду?

Однако монах не спешил с ответом. Он многозначительно посмотрел на собеседника. Потом открыл рот, собираясь что-то сказать. Неожиданно в этот момент сверху послышался шум: собеседники стояли на крыльце, а над крыльцом был небольшой балкончик, на котором стоял столик и два кресла. Вечерами старуха Сабанеева любила сидеть на этом балконе и любоваться угасанием дня. Сейчас там явно кто-то был! Их разговор явно кто-то подслушивал. Сверху раздался негромкий скрип (половицы в доме заслуженные), но и также до уха Железманова явственно дошел шуршащий звук. «Словно мышь в шкафу шебуршится», – вспомнился ему рассказ друга о показаниях раненой девушки. Петр Андреевич резко сбежал с крыльца и отбежал от дома, задирая голову. Однако увидеть таинственный источник звука ему не удалось, было видно, что кто-то быстро покинул балкончик: колыхание занавески явно выдавало это, но не могло подсказать, кто именно это был.

Железманов вернулся на крыльцо, он хотел продолжить разговор с отцом Сергием, но тот повернулся и пошел к калитке.

– Подождите, но Вы так ничего не сказали, – пытался остановить его Петр.

– А Вы уверены, что я собирался Вам что-то говорить? Не слишком ли много Вы проявляете интереса к делам других? Напомню простую истину: не судите, да не судимы будете, – отец Сергий пошел по дорожке, смиренно опустив глаза. Петр понял, что ему больше ничего не скажут.

«Почему, если он знает, кто творит все эти безобразия в доме, то не сказал? Неужели ему совесть позволяет покрывать убийцу? Или он узнал это при обстоятельствах, которые не позволяют ему назвать имя публично, то есть на исповеди? Но исповедует он только Марию Михайловну. Не может быть она убийцей!», – мучился в догадках молодой человек. Конечно, спрятать картину или балерину, метнуть в окно портсигар было под силу и ей. Но зачем? Чтобы еще больше рассорить домочадцев? Изображать из себя страдалицу? Это было похоже на старую и капризную женщину. Но сюда совсем не вписывалась смерть собачки. Сабанеева души не чаяла в своей любимице, трудно представить, чтобы она сама же ее отравила. Также не очень легко представлялось, чтобы старушка била по голове камнем горничную или наносила точный удар ножом гувернеру своего внука. Опять куча вопросов, на которые нет ответа.

Наступило время обеда. Все обитатели дома проследовали в столовую, где были расставлены приборы, и стали рассаживаться по местам. Все, кроме Насти. Старуха недовольно смотрела на свободный стул.

– А где Настена? – проскрипела она. – Роман, где сестра?

– Не знаю. Вам не кажется, что мы уже в таком возрасте, что не обязаны следить друг за другом? Настя – взрослый человек и может сама отвечать за свои поступки, – парировал чиновник.

– Вот она, современная молодежь, никакого почтения и уважения к старшим, я об этом очень серьезно подумаю, когда приглашу к себе нотариуса, – вступила Сабанеева на свою любимую дорожку. Наверное, она продолжала бы и дальше вещать на свою любимую тему, но в этот момент в столовую вбежала Настя. Впопыхах она уронила свою серую шаль: день был нежаркий, и шаль была в самый раз. Красивая вещь упала прямо рядом с Железмановым. Девушка пробежала к своему месту, даже не обратив внимания на потерю.

– Извините, я чуть-чуть задержалась, зачиталась, – залепетала Настя.