Соловей (ЛП)

Она резко выдохнула, глядя на его улыбающееся лицо, волосы которого были убраны назад, чтобы она могла видеть его во всей красе. На нее повеяло хрустящим зимним ароматом.

— С днем рождения, Лучерито.

Вилка выпала из ее руки и со звоном упала на стойку, а Дарси опустила взгляд на него, не зная, что почувствовать из миллиона эмоций, нахлынувших на нее одновременно.

— Что ты здесь делаешь? Нет, неважно, я не хочу знать. Я лучше уйду. Это лишь вопрос времени, когда папарацци застанут тебя с королевой медийных шлюх.

— Черт, неужели я так сказал? — Мика тяжело вздохнул и повернул табурет так, чтобы оказаться прямо перед ней, заставив ее зажмуриться еще сильнее. — Я сказал это по глупости и в гневе, потому что убедил себя, что ты слишком хороша, чтобы быть правдой. Я провалил первое испытание веры. И буду просить у тебя прощения на коленях перед всеми этими людьми, перед всем миром, если это все исправит. — Он поставил ее диктофон на столешницу. — Кажется, это твое.

Она посмотрела на диктофон, затем на него.

— Откуда он у тебя?

— Навестил твоего придурковатого босса. Уверен, завтра ты вернешься на работу, если ты все еще хочешь ее получить.

Но Дарси не поверила. Нет, ее ждало нечто другое, и она это знала. Надежда расцвела в ней, как волна тепла, не оставив незатронутой ни одну ее часть.

— Клянусь, я не хотела, чтобы это случилось…

— Знаю.

— И я не остановлюсь, пока все не узнают, что ты не монстр, каким тебя выставила газета…

— И это тоже знаю.

— Потому что это не правда. — Все еще боясь проснуться и обнаружить, что это был сон, Дарси приготовилась к его ответу. — Почему ты не злишься? Иначе зачем ты здесь? Ты не можешь по-прежнему хотеть меня. Меня выбросили как ненужную вещь. — Она нахмурилась. — Как ты вообще нашел меня?

— Я здесь, потому что безнадежно и бесповоротно влюблен в тебя. Я дал обещание устроить тебе незабываемый день рождения, и сдержу свое слово. Я хочу тебя, и речь не только о сексе. Я нашел тебя здесь, потому что думал… потому что надеялся, что ты поедешь куда-нибудь, чтобы почувствовать близость со мной, и это было все, что пришло в голову, кроме коттеджа, но у тебя нет ключей от лодки, так что…

— Но это значит… ты хочешь сказать, что прощаешь меня за то, что я сделала именно то, в чем ты был уверен с самого начала?

Он подпер подбородок ладонью, уперся локтем в стойку, и эта поза заставила Дарси думать, что ей все это снится.

— Сначала мне нужно кое-что узнать. По телевизору ты сказала, что я вернул тебе веру в любовь. Значит ли это, что ты лгала тем утром, когда сказала, что не хотела произносить эти три заветных слова?

Подавив нервный смех, она ответила:

— Думаю, мое сердце взяло верх над моим ртом, и я сказала то, чего боялась. Похоже, у меня часто такое бывает.

Улыбка озарила его лицо, и от этого у нее заколотилось сердце.

— В таком случае вот цена за мое прощение — поцелуй, прямо здесь и сейчас. Воин злится, что ты игнорируешь его последние два дня, а сегодня он чуть не оторвал голову Мэг, когда она пыталась образумить мое временное сумасбродство.

Дарси поднялась на ноги, отпихнула пирог и провела рукой по его горлу.

— Никогда не думала, что смогу сделать это снова. Это точно я не сон?

— Если да, то хороший. Ты должна знать, весь мир наблюдает за нами, и если они увидят это, то домыслам о нашем бурном романе не будет конца.

Смутно осознавая, что в окнах мелькают вспышки фотокамер, а взгляды других посетителей прикованы к их паре, она прижалась губами к его шраму.

— Все, что я вижу, — это ты.

Этот поцелуй начался как никакой другой. Встреча губ, да, и сладкое дыхание, но за ним скрывался проблеск надежды на жизнь, которую она всегда хотела. Руки, обнимающие ее во время шторма. Десерты, разделенные за смехом. Ночи страсти и рассветы, встреченные теплым телом возле нее. Ссоры из-за глупых вещей, которые они пережили.

Он боролся за нее, и это окрыляло ее душу Дарси. И это освободило ее.

Эпилог

Дарси наблюдала за тем, как Мика пробирается к подиуму в передней части переполненного зала. Тысячи крошечных мерцающих огоньков от подвесных люстр превращали его светло-серый костюм в произведение искусства, как и самого мужчину. Он подстриг волосы так, как привык: коротко сзади и длиннее сверху, развеваясь над бровями.

Дарси обмахивалась веером: несмотря на короткое платье из голубого шелка и кондиционера, дующий как арктический бриз, ей стало жарко.

Простое нахождение с ним в одной комнате каждый раз вызывало у нее такое состояние, даже спустя год. Она не думала, что он когда-нибудь перестанет так на нее влиять. Это одна из многих причин, по которым она любила его до безумия.

Когда Сол отказался от своих обещаний уйти в отставку, Мика, как и обещал, купил газету и превратил ее во всемирно известный источник новостей. Насколько Дарси слышала, Сол стал репортером-расследователем в одной из американских газет.

Ей было почти жаль его.

Почти.