Соловецкие святые и подвижники благочестия:жизнеописания, некоторые поучения, чудесные и знаменательные случаи

Царь вручил ему собственноручно подписанную утвердительную грамоту (в документах она датирована 11 февраля 1646 года), а новому соловецкому игумену Илие повелел выстроить в скиту каменную церковь и донести в приказ Большого дворца боярину князю Львову, во что обойдется строение. Казалось, теперь все препятствия были устранены. Тем не менее игумен Илия не приступил к постройке, пока не получил подтверждения царского приказа от двинского воеводы, князя Ромодановского. Между тем, негодуя на преподобного Елеазара, он даже держал его некоторое время в Соловецком монастыре в заключении.

После начала строительства старец лично руководил возведением храма, участвуя во всех трудах братии. Так, когда ранней весной не было доставлено из Соловецкого монастыря достаточного количества кирпича и рабочие оставались без дела, преподобный Елеазар, несмотря на лед, носившийся в море, сам с несколькими людьми отправился на судне в монастырь. Нагруженную кирпичом и известью ладью на обратном пути затерло льдом. Опасность была велика, но преподобный, не теряя присутствия духа и упования на Бога, сам взялся за руль и с пламенной молитвой к Богу вывел судно.

При усердных трудах преподобного и его сподвижников скитской каменный храм с трапезной был построен, но освящен был уже по кончине святого.

В то время, когда анзерский пустынник ; изнемогал под бременем забот и лет, прежний его сподвижник, Никон, митрополит Новгородский, а впоследствии Святейший Патриарх Московский всея Руси, был ему помощником и утешителем. Помня Анзерский скит, в котором принял пострижение, владыка Никон почти каждую свою грамоту соловецким властям заканчивал припиской: «Да пожалуйте Бога ради и нашего ради прошения, анзерских старцев жалуйте и берегите», или: «Да поберегите анзерских старцев, строителя и братию, а мы, елика сила наша будет, рады вам помогать» (1, с. 96).

Всякую просьбу бывшего своего наставника, старца Елеазара, владыка Никон старался исполнять с точностью. Так, в грамоте 1651 года Новгородский митрополит писал соловецкому архимандриту Илие: «Бил челом Живоначальныя Троицы Анзерския пустыни строитель старец Елеазар с братнею, чтоб к ним в Анзерскую пустыню из Соловецкаго монастыря отпустить велеть больничнаго старца Кирика; и как к тебе сия наша грамота придет, и ты бы в Анзерскую пустыню больничнаго старца Кирика отпустил» (1, с. 96).

Восприяв патриаршество, святейший Никон с еще большей любовью благотворил скитянам. Грамотой от 29 апреля 1655 года он извещал, что, по его ходатайству, государь повелел увеличить жалованье Анзер— скому скиту и давать по пуду ладана, по три пуда воска, по пять ведер церковного вина, по четыре четверти пшеничной муки на просфоры; строителю и братии прибавить по рублю, отпускать денежную выдачу и вновь прибывшим пяти инокам. Вместе с тем патриарх и от себя препроводил милостыню — Елеазару два рубля, и одиннадцати человекам братии— каждому по рублю. В другой раз патриарх послал в скит серебряные оклады на иконы, двести пятьдесят рублей деньгами, одиннадцать осетров для братии и белугу для Елеазара, прося молитв соборных и келейных.

Денежные суммы и прочие средства вспоможения Анзерской братии во главе с преподобным, по тем временам составлявшие большое состояние, в Соловецком Патерике перечисляются тщательно, и это отнюдь не случайно. Размеры крупных государевых и патриарших пожертвований на содержание анзерской братии внимательному исследователю говорят о том, насколько за счет них подвижники–иноки высвобождали свои силы и энергию из рутины житейских попечений и устремляли весь свой «силовой» потенциал на дело стяжания совершенной молитвы. То есть на то, к чему и призван каждый монах свыше и на что он дал невозвратный обет. А в тех условия, когда духовный авторитет духоносного старца-чудотворца Елеазара возрос до всероссийских масштабов и желавших подвизаться по его благословению становилось больше и больше, материальная помощь извне оказывалась необходимой. К тому же на Соловки устремилось множество паломников. Чаще этими богомольцами оказывались люди неимущие, для которых по–евангельски радушный иноческий прием, сопровождаемый пропитанием, был зримым воплощением христианства, порой даже спасением от голодной смерти.

Среди разнообразных забот о благоустроенны своего скита преподобный Елеазар неуклонно приближался к завершению своего земного многотрудного подвига и созревал для вечности. Отлично зная греховную порчу и немощь человеческого естества и свойство падшей человеческой природы быстро предавать забвению всё доброе, ценное и спасительное, он в назидание ищущим спасения опыты своей духовной жизни изложил в рукописи. Вот ее фрагменты:

«В одно время стою я пред образом Христа Спасителя и со слезами молюсь, говоря: «Владыко Христе, Царь и Создатель мой! Что воздам за Твою ко мне милость? Ничтоже благо сотворих пред Тобою», — и вижу, как бы голубь прикоснулся к моему лицу и, сказав: «Богу принесу слезы твоя», — стал невидим. После сего возрадовалась душа моя.