Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв

Многочисленные попытки врагов оттеснить Русь от Белого и Баренцева морей были отражены новгородцами, действовавшими вместе с аборигенами Севера. Но враги не унимались. Они стремились любой ценой разорвать связи Новгорода с Беломорьем. Большие надежды возлагались ими в этом отношении на поход, предпринятый в 1419 году. «Летопись Двинская» и В.В. Крестинин сообщают, что в этот год полутысячный отряд «мурманов» (норманнов), приплывший в Белое море в бусах и шняках, «повоеваша» прибрежные поселения — Варзугу, Онежский погост, Неноксу. На Двине преданы были огню и мечу Никольско-Карельский и Архангельский монастыри, Кегостров, Княжостров, Курья, Цигломень и другие населенные пункты, расположенные ниже Холмогор. Пришельцы сожгли три церкви, а «христиан и чернецов всех посекли». Выступившие против грабителей «заволочане наказали сих неприятелей разбитием двух мурманских шняк; протчие же спаслися бегством и отдалением в море от берегов российских».[54]

Хотя поход причинил населению большие бедствия, но цели не достиг. Интервенты были разбиты. Север остался в составе русских земель. После разгрома 1419 года целых полтора столетия не было серьезных нападений на Беломорье.

С конца XIII и на всем протяжении XIV и XV веков на Руси идет многотрудный процесс собирания земель вокруг Москвы. Формируется Русское централизованное государство. В 70-х годах XV века Москва присоединяет к себе Новгородскую феодальную республику вместе с принадлежавшим ей Заволочьем. Поморье стало неотъемлемой частью Русского национального государства, и за ним закрепилось новое название — Русский Север, или Двинская земля. Вхождение Подвинья в состав Русского государства создало хорошие перспективы для дальнейшего развития производительных сил края, его политического и культурного подъема. Со второй половины XVI века через северные воды устанавливаются постоянные торговые связи со странами Западной Европы. В 1584 году в Двинском устье был заложен Архангельск — первый и единственный в то время морской порт России. До-появления Петербурга Архангельск был главным центром русской заморской торговли и важным портом международного значения.

Успехи Русского государства в освоении окраинных поморских земель, появление и развитие заморской торговли обеспокоили как скандинавских соседей, так и далекие западноевропейские страны.

Со второй половины XVI века начинаются систематические вторжения в Поморье иноземцев, стремившихся прервать бурный рост России. Особенно опасный характер они приняли в дни Ливонской войны. Поскольку Поморье к этому времени стало вотчинным владением Соловецкого монастыря, ему и пришлось возглавить оборону края.

В 1571 году появились в открытом море «в голомяни» против Соловецких островов немецкие[55] военные корабли, оказавшиеся соединенным флотом Швеции, Гамбурга и Голландии.[56] Они хотели ограбить обитель, которая была уже известна врагам своими богатствами. Хотя шведы не причинили тогда Соловкам никакого ущерба (произвели только рекогносцировку), но переполох среди братии был велик: монастырь был совершенно беззащитным и не мог оказать сопротивления нападающим. Он не имел ни стен, ни оружия, ни боеприпасов. И когда до Соловков дошел слух, что скандинавы хотят снова идти войной на монастырь, игумен Варлаам поспешил донести правительству, что «мирной обители» угрожают «свитцкие (свейские — шведские. — Г. Ф.) немцы и амбурцы (жители Гамбурга. — Г. Ф.)» и обратился к Ивану IV с просьбой о покровительстве и защите. Царь оценил стратегическое значение Соловков. В 1578 году Москва направила на острова воеводу Михаила Озерова, а с ним четырех пушкарей, десять стрельцов и огнестрельное оружие — 100 ручниц (ружей), 5 затинных пищалей, да с Вологды прибыло четыре пушкаря, 4 пищали, а к ним 400 ядер и «зелья» 115 пудов.[57]

Память об этих событиях, очевидно, передавалась из поколения в поколение, и монахи столь прочно запомнили их, что спустя два столетия на запросы властей о том, когда в монастыре появились пушки и военный гарнизон, архимандрит Иероним уверенно отвечал: «С 1578 г., когда по грамоте царя Ивана Васильевича прислано то и другое».[58]

М. Озерову приказано было, посоветовавшись с игуменом и со всей братией, сделать около монастыря острог с башнями и расписать по крепости людей, для чего предлагалось набрать с поморских волостей 90 человек в стрельцы и 5 человек в затинщики.[59] Царь предписывал своему воеводе не только уберечь монастырь от немецких людей, но при случае («будет мочно») и самому напасть на врага. Игумену наказывалось промышлять острожным делом сообща с М. Озеровым.