Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв

После описания внутреннего положения России автор, выражавший чаяния известных кругов английской буржуазии, переходит к экономическому и географическому обзору той части нашей страны, которая должна была, по его мнению, перейти под «покровительство» Англии, и сообщает о выгодах английской торговли с Россией. Он оценивает ежегодный английский ввоз в Россию в 40 тысяч фунтов стерлингов (60 тыс. руб.). Поскольку безопасность и богатство Великобритании зависят, по мнению Чемберлена, от флота и распространения торговли, огромную ценность имеет вывоз из России материалов, необходимых для оснащения английского флота: льна, пеньки, веревочных изделий, смолы, дегтя, мачтового леса. Чемберлена страшит сама мысль, что богатство России и ее рынок могут прибрать к рукам потенциальные враги Англии — Польша или Нидерланды. Великобритания должна стать складом восточных товаров, откуда они пойдут во Францию, Германию, Нидерланды, Данию, а все барыши от перепродажи их осядут в английской казне.

Записка Т. Чемберлена, повторявшая многие идеи Г. Штадена, проанализирована в статье В. Виргинского.[148] Ограничимся изложением политических требований проекта. Самоуверенность авантюриста достигает поистине гомерических размеров, когда он высказывает свои суждения о думах, помыслах и стремлениях русского народа. Чемберлен пытается убедить короля, что русские люди ненавидят только шведских и польских захватчиков, а к английским колонизаторам относятся вполне терпимо. Что же касается жителей севера России, которым конквистадор уготовал удел подданных Великобритании, то они, по уверению Чемберлена, желают отдаться в руки короля. Составитель записки сообщал, что некие представители северных областей вели на этот счет переговоры с агентом Московской компании. Из другого документа мы знаем, что этим агентом был Джон Мерик,[149] известный в различных слоях русского общества под именем Ивана Ульяновича. Не исключена возможность, что энергичный разведчик беседовал с некоторыми толстосумами, извлекавшими барыши от заморской торговли, и пытался таким образом инсценировать народное «волеизъявление» в пользу Англии.

Чемберлен предложил королю конкретный план подчинения России: «Пусть его величество соизволит дать полномочия одному или нескольким доверенным особам, которые и отправятся с будущей флотилией, в мае месяце, для переговоров с русскими… и для постановления с ними решения на условиях или подданства, или покровительства, смотря по данному в наставлениях его величества наказу. После сего москвитяне могут равным образом прислать сюда (в Англию. — Г.Ф.) посланников при возвращении флотилии в будущем сентябре для утверждения договора, а между тем изготовиться к отдаче в руки английского общества такого количества казны и товаров, которое могло бы покрыть расходы на вооружение и перевозку такого числа войска, какого они пожелают… Тем же способом имеет быть поступлено всякий раз, как русские будут требовать подкреплений». По хитроумному плану Чемберлена английская казна не должна была нести никаких издержек по экипировке и отправке в Россию экспедиционного корпуса. Все расходы по снаряжению, транспортировке и содержанию оккупационных войск и прибывающих к ним подкреплений авансом должно было внести русское население.

Пока детали вторжения в Россию обсуждались в королевской резиденции, в Англии с одобрения правительства стали формироваться отряды «добровольцев» для похода за богатствами Соловецкого монастыря и Архангельска, что должно было явиться прелюдией к открытой интервенции.

24 июля 1612 года в нашем городе высадился отряд иностранных вояк, изъявивших притворное желание помочь России в борьбе с Польшей. Среди наемников были «английские немцы» Артур Астон, Якуб Гиль — авангард отряда из 20 капитанов и ротмистров и 100 солдат, который должен был прибыть в устье Северной Двины.[150] Представитель отряда Яков Шав был принят 10 августа 1612 года Д. М. Пожарским в Переяславле и при расспросах объявил, что «пошли де они с ведома английского короля».

Руководители земского ополчения раскусили коварные замыслы новых «союзников» и решительно отказались от их услуг. Нам «наемные люди не надобны», «оборонимся от польских людей и сами Российским государством и без наемных людей», — ответили «немчину» Я. Шаву. Командование ополчения дало Я. Шаву провожатого до Архангельска — Дмитрия Чаплина, который должен был всех иноземцев «воротить» за море и предупредить их, чтобы больше в Московское государство не приходили и тем «убытков не чинили» себе. Воеводы Ярославля, Вологды и Архангельска были строго предупреждены командованием общерусского ополчения: иностранцев, если они появятся, без указа не впускать в глубь страны, чтобы они «здесь не рассматривали и не проведывали ни о чем». Архангельским властям, кроме всего прочего, предписывалось зорко оберегать побережье «и смотреть накрепко, чтоб с воинскими людьми корабли к Архангельскому городу не пришли и безвестно лиха не учинили».