Соловьев и Ларионов

Поравнявшись с мужским туалетом, Соловьев с извинением в него вошел. Тина Жук осталась снаружи. Как ни странно, подумал Соловьев. Как ни странно. Он остановился возле умывальника и открыл воду. Посмотрев на свое отражение в зеркале, смочил руки. Убрал со лба волосы. Когда уже собирался выходить, в туалет влетел Темрюкович. Не заметив Соловьева, он бросился к кабинке и с грохотом захлопнул за собой дверь.

– Единственное место в институте, где дышится легко, – донеслось из кабинки.

Конец фразы сопровождался яростным журчанием.

Выйдя из туалета, Соловьев направился в институтскую библиотеку. Помимо пожилой библиотекарши (до чего же она не была похожа на Надежду Никифоровну!), в читальном зале сидел лишь И. И. Мурат. При появлении Соловьева он поднял голову, и Соловьев поздоровался.

– Ищете кого-нибудь? – спросил Мурат.

Поколебавшись, Соловьев сказал ему об исследовательнице из Москвы.

– Была какая-то, – подтвердил Мурат.

Дверь в читальный зал открылась, и показался Темрюкович. Не отпуская дверной ручки, он молча застыл на пороге. Библиотекарша улыбнулась. Темрюкович вышел, оставив дверь открытой.

– Мне рассказали про него хорошую историю, – Мурат достал из кармана коробку мятных леденцов. – Хотите?

– Нет, спасибо.

– Ну, вот: премьера в Доме кино. Легкая давка у входа. Все показывают членские билеты и пригласительные… Точно не хотите?

Соловьев покачал головой. Тремя толстыми пальцами Мурат зачерпнул несколько леденцов и отправил их в рот.

– Вдруг из маминой из спальни… Короче говоря, появляется Темрюкович. Без всяких там объяснений проходит контроль. Ему вдогонку: «Член Дома?» Он: «Нет, с собой»…

Соловьев взглянул на библиотекаршу: она смеялась. Какими разными бывают библиотекари.

– Вы не знаете, куда эта исследовательница могла пойти? – спросил Соловьев у обоих.

Мурат пожал плечами.

– Скорее всего, обедать, – сказала библиотекарша. Ее сумка осталась здесь.

Подходя к институтскому кафе, Соловьев услышал голос Тины Жук и остановился. В конце концов, он не был уверен, что встреча с московской исследовательницей ему нужна. И все-таки он вошел.

Первой Соловьев увидел Тину. Сидя за столиком с институтским охранником и двумя сотрудницами отдела новейшей истории, она что-то рассказывала. Сотрудницы хохотали. Судя по их лицам, история была новейшей. Охранник сидел к Тине вполоборота и слушал с достоинством сильного. Время от времени стряхивал крошки с камуфляжной формы.

За соседним столиком пила чай московская исследовательница. В кафе она была единственной, кого Соловьев не знал. Лет пятидесяти. Жокейская жилетка. На голове немотивированный бант. Когда он приблизился к ее столу, она сама спросила, не Соловьев ли он. Соловьев подтвердил. Исследовательница назвалась Ольгой Леонидовной (приглашение садиться) и сказала, что работает в Румянцевской библиотеке. Она привезла ему какие-то материалы по Гражданской войне.

– Они у меня в читальном зале, – Ольга Леонидовна улыбнулась. – Я только допью чай, ладно?

– Не торопитесь.

Соловьев тоже улыбнулся. Этот бант ей, в сущности, шел.

– Вам передала их Лиза Ларионова. Как я понимаю, вы должны ее знать.

От соседнего столика отъехал стул, и Соловьев подумал, что это поплыло у него в глазах.

– А у меня, между прочим, тоже – с собой, – сказал, вставая, охранник.

Он одернул брюки и подмигнул присутствующим. Вслед за ним засобирались две другие соседки Тины Жук. По стене медленно плыло окно.

– Вы видели в Москве Лизу?

– Я с ней работаю в одном отделе библиотеки.

– И… как она?

– В прошлом году поступала на филфак, но не поступила. Работала на каком-то заводе…

– Говорят, поступление в Москве стоит восемь тысяч зеленых, – сказала Тина Жук. – Как минимум.

Ольга Леонидовна удивленно посмотрела на Тину.

– Очевидно, у нее не было восьми тысяч.

– Очевидно, – подведя перед зеркальцем губы, Тина встала. – Общий привет.

В читальном зале было пусто, но Ольга Леонидовна перешла на шепот.

– В этом году Лиза поступила на заочное отделение и устроилась работать к нам. Разбирает новые поступления в Отдел рукописей, – из целлофанового пакета она вытащила пухлую папку и протянула ее Соловьеву. – Это ксерокопия. Кое-что из того, что недавно поступило на хранение.

– Спасибо.

Эту папку Лиза держала в руках. Лиза.

Выйдя из института, Соловьев отправился на Московский вокзал. Он сел было в троллейбус, но на первой же остановке вышел и вернулся в институт. В канцелярии попросил напечатать ему отношение в Румянцевскую библиотеку. На всякий случай. Добравшись до вокзала, выяснил, что ближайший поезд отправляется через три часа, и купил на него билет. Это был очень ранний поезд, он приходил в Москву в половине пятого утра, а библиотека открывалась в девять. Но ожиданию в Петербурге Соловьев предпочел ожидание в Москве. Бездействие казалось ему сейчас невыносимым. К тому же ожидание в Москве было ожиданием рядом с Лизой.