Соловьев против Соловьева: Худеть или не худеть

Я внутренне с этим согласился, да и вид мужика во французской аптеке, спрашивающего какую-то фигню с бабскими гормонами, противоречил чувству мачо-мучо. Книгу я Рите прислал, когда прилетел в Москву, — как она говорила, на пару деньков. Деньки закончились месяцев через девять, но не потому, что доктор пыталась зажать бесценный источник информации, а потому что не было иного пути удержать меня от излишнего рвения и желания попробовать все на себе. А без книги я названия всей этой чепухи не запомню никогда. Тонкий психологический ход по защите здоровья пациента! К сожалению, Рита не всегда оказывалась рядом, и порой я умудрялся себе навредить, особенно когда прислушивался к советам заморских фармацевтов, которых хлебом не корми, только дай втюхать что-нибудь заезжему простофиле.

Похудение, или, как этот процесс называет доктор Королева — оздоровление, — становится навязчивой идеей, и вот здесь надо сразу заставить себя отказаться от легких путей. Например, таблеточку мочегонного принял — пару килограммов долой, или переел — харч метнул — опять худышка. Ну и, конечно, главный друг дистрофика — понос. Уж его-то вызвать несложно — теперь хитрых чаев продается сколько хочешь. Так вот, очень важно не распускать себя, думая, что если знаешь, как похудеть, то в любой момент сможешь это сделать. Мотивация не верить в эту сказочку очень проста и всегда перед глазами. Нет более знающих о потере веса людей, чем жирные тетки. Ну и как, им это сильно помогло?

Кухня большой политики

Возвращение из Америки прошло не гладко: я не учел, что одежда не усыхает вместе со мной, а по ночам магазины не работают.

Поясню: как раз когда уже пришло время загружать мое уменьшающееся в размере тело в самолет, раздался звонок моего телевизионного начальника Владимира Михайловича Кулистикова, человека очень профессионального, остроумного и по большому счету правильного.

— Владимир Рудольфович, вы должны через день прибыть в аэропорт «Внуково» для отлета в Сочи. В составе бригады журналистов запланирована дружеская встреча и обед с президентом Путиным.

— Владимир Михайлович, я не в Москве. Может быть, я сам прилечу в Сочи, напрямую? Да, может, я и не очень нужен?

В голосе моего начальника зазвучал металл:

— «Внуково», зал VIP, 10 утра. Все могут прилететь сами, выпендриваться не надо.

Делать нечего. Оказавшись в Москве, я с ужасом понял, что на встречу с президентом мне просто не в чем лететь. Дохуделся я до состояния, когда из застегнутых брюк любого моего костюма мог запросто выходить, а если их затягивать ремнем, то это выглядело какой-то дурацкой декорацией к роману «Отверженные». Джинсы в Америке по размеру — уже новому — я купил, и за пару дней еще не успел из них окончательно «выхудеть», но вот пиджаки и рубашки были ужасающе велики. В любом случае другого варианта у меня не было, так как совсем уж в спортивном костюме явиться на встречу я не мог — не по чину. На моей памяти таких случаев было всего два. Первый — когда погиб Ахмад-хаджи Кадыров и его сына Рамзана привезли в Кремль прямо из госпиталя, в больничном халате поверх тренировочного костюма, и второй — когда наши хоккеисты пошли на прием уже к президенту Медведеву сразу после трансатлантического перелета и Овечкин сидел в сандалиях, но тогда ребята и переодеться не успели, и золото выиграли.

Мой случай был иным. Единственное, что меня хоть как-то оправдывало, — неформальный характер встречи. Можно было рассчитывать на то, что в джинсах будут многие.

Я с ужасом понял, что на встречу с президентом мне просто не в чем лететь. Дохуделся…

В аэропорту «Внуково» коллег было много, и они были в благодушном расположении духа. В моем возрасте быстрое похудение приводит к тому, что кожа не поспевает за потерей веса и, как следствие, лицо выглядит осунувшимся и постаревшим, что не могло не прибавить им настроения. Все-таки я уже приближался к стадии, когда перестают делать комплименты насчет стройности и начинают расспрашивать о здоровье.

В разговоры я не вступал и от своей порции еды благородно отказался — как потом выяснилось, абсолютно напрасно. Ожидание затянулось, а, напомню, диета требует каждые два с половиной — три часа принимать пищу.

В Сочи было все как обычно: контроль, жара, пот, автобус, мигалки, лица горожан без всяких признаков любви к нарушителям их спокойствия. Губернатор Ткачев — само радушие, пресс-секретарь Громов — сама дипломатичность. Долгое ожидание в большом конференц-зале «Бочарова ручья», когда уже всех позовут.

В тот момент, как, впрочем, и довольно часто до и после этого, я находился в опале у определенной части кремлевских чиновников. Тем не менее это никогда не отражалось на отношении ко мне организаторов встреч, да и по тону бесед с президентом Путиным я никакой опалы не чувствовал.