Соловушка НКВД

– Желаете говорить по-французски? – спросил секретарь.

Бывший главком вооруженных сил юга России ответил:

– Только по-русски.

Допрос важного свидетеля начался с уточнения: состоит или нет генерал в родственных связях с подсудимой?

– Никак нет, – ответил Деникин. – Обвиняемую видел на концерте, слышал на граммофонной пластинке. Что касается заочно судимого генерала Скоблина, то одно время он служил под моим началом.

– Имели со Скоблиным контакты во Франции?

– Встречались редко, от случая к случаю, перебрасывались парой-другой фраз и расходились каждый по своим делам. Последний раз был излишне назойлив, предлагал съездить на инспекцию русской части, но я отказался.

– Чем это объясните?

– Был несимпатичен, чувствовалось, что прячет камень за пазухой, так сказать, человек с двойным дном.

– Подозревали в большевизме?

– Не в принадлежности к партии, а в приверженности ее идеям. Известие, что причастен к пропаже генерала Миллера, кстати, его исчезновение до мелочей похоже на случившееся с генералом Кутеповым, не удивило, лишь убедило, что был во многом прав, подозревая Скоблина.

– Если бы своевременно доложили о подозрениях, он бы давно был судим, сейчас не разбиралась его деятельность, приведшая к трагедии.

– Простите, но я, к вашему сведению, не доносчик! И что бы доложил? Что Скоблин звал поехать, но я не имел на то желания?

– Вы его опасались?

Вопрос не понравился, Деникин ответил вопросом:

– Считаете меня трусом?

– О нет, вы не так меня поняли, – извинился судья и позволил задать вопросы прокурору.

– Как давно отошли от политики?

– С той минуты, как покинул многострадальную Родину.

– Имеете ли доказательства связи Скоблина с политической разведкой другого государства?

– Искать и предъявлять доказательства дело следствия, а сейчас суда. Интуитивно чувствовал, что Скоблин ведет двойную игру. Предвижу вопрос о мадам Плевицкой. Считаю, что если она не помогала мужу в его черных делах, то по крайней мере была о них прекрасно информирована.

Вопросы иссякли. Не глядя по сторонам, с гордо поднятой головой Деникин покинул зал.

Следующим давал показания генерал Шатилов. Он заявил, что считает чету Скоблиных виновными. Без всяких сомнений, жена знала о делах мужа, была его злым гением, быть может, оказывала помощь. Скоблин интриговал, разжигал недовольство деятельностью начальника, желал занять его пост и для этого мог пойти на самые крайние меры, дабы освободить желаемое кресло.

Когда спросили, как часто свидетель встречал Плевицкую с госпожой Кутеповой, где происходили встречи – на прогулках, собраниях, Надежда Васильевна опередила Шатилова:

– Я не дружила с Лидией! Однажды пригласила на концерт, за что она благодарила. На последней случайной встрече на чем свет стоит поносила Шатилова!

На этом первое заседание завершилось. Плевицкую вернули в тюрьму. Публика разошлась по домам, редакциям.

На очередном заседании показания давал необычный свидетель – стоило назвать его имя, как репортеры ринулись занимать выгодные места, откуда снимки получались лучше.

– Господин Беседовский!

Бывший сотрудник советского посольства в Париже, невозвращенец с 1929 года (из посольства на рю де Грегель бежал через забор), был взволнован, то и дело расстегивал и застегивал пуговицу на сюртуке.

– Знали подсудимую?

– Имел удовольствие видеть и слышать на сцене. Как-то о ней проговорился Янович, который у нас считался архивариусом, на самом деле ведал всем аппаратом ОГПУ во Франции. В приватной беседе признался, что деятельность РОВС освещается для Москвы изнутри, у чекистов нет тайн о белоэмигрантском движении, главный осведомитель близок к руководству, мало того, входит в него.

– Назвал фамилию осведомителя?

– Намекнул, что он генерал, а супруга из мира искусств.

– Где Янович? Необходимо вызвать для дачи показаний.

Беседовский развел руками.

– Это невозможно, он покинул Францию сразу после пропажи господина Миллера. В Москве, по моим сведениям, арестован, быть может, уже расстрелян по приказу генерального комиссара госбезопасности Советского Союза.

– Вы живете в Европе довольно давно, что подтолкнуло принять решение не возвращаться на родину?

– Опасался за жизнь детей, жены, свою собственную. Желал обрести реальную, а не призрачную свободу.

В Париже, а следом в Европе Беседовский стал известен после выхода его книги «На пути к термидору», где поведал о работе советских спецслужб, агентах НКВД, внедренных в различные организации и работающих под крышей посольств. Советник полпредства, затем поверенный в делах СССР во Франции (а до этого в Варшаве, Южной Америке, Токио, Харбине) обладал богатой информацией, в том числе секретной, пытался издавать газету «Борьба», создать партию беглецов из России и с радостью принял приглашение участвовать в шумном политическом процессе.

В перерыве публика с жаром обсуждала в коридоре ход судебного разбирательства:

– Русскую певицу загнали в угол, откуда нет выхода.

– Думаете, сознается? Пока все отрицает, держится стойко.

– Глядя на нее, не скажешь, что боится приговора: кокетничает, позирует…