Солтинера. Часть первая (СИ)

Но чем больше времени проходило, тем яснее Роза понимала, что никакой пользы апельсины принести ей не могут. Матери она этого не сказала, и радовалась лишь тому, что глотать кислые дольки ей с каждым разом становилось все легче. Первое время, переживая постоянные бурчания в животе, она отчаянно пыталась настоять на своем праве пить витамины в таблетках, но ничем хорошим это так и не кончилось.

- Ты и так почти ничего не ешь! - воскликнула Олив дрожащим голосом, взмахнув очередной долькой. - Ты, что, собралась и вовсе умереть от голода?!

Больше Роза не заикалась о своей нелюбви к апельсинам.

Пока она болела, Олив приходила к ней каждый день по три раза, старательно изображая спокойствие и не позволяя себе спрашивать у дочери, чувствует ли она себя лучше. Она рассказывала ей все новости, говорила о погоде, о работе мужа, о том, что вытворяют Ранди и Джон, когда возвращаются из школы домой. А потом, когда ее вялая дочь съедала очередную порцию фруктов, Олив уходила, тихо прикрывая за собой дверь.

О том, что в доме регулярно бывают врачи, Роза узнала случайно, проснувшись как-то вечером. Побродив взглядом по комнате, она в конце концов обнаружила у себя на тумбочке какие-то пакетики, коробочки таблеток и бутылочки. Вытащив руку из под одеяла, она коснулась пальцами коробочки. Мелкий шрифт она не стала и пытаться прочесть, а главное название лекарства, когда она осилила его, осело в ее голове не сразу. Это были таблетки витамина С. Какое-то время Роза смотрела на них, хмурясь, а потом перевела взгляд на подоконник. Она еще успела сфокусировать взгляд на бессменных оранжевых шкурках, прежде чем те закружились перед ее глазами и вскоре исчезли, как и вид залитого дождем окна.

Глава 7

Доктор

Тишина, болезненная и тревожная, поселилась не только в комнате Розы, но и во всей квартире. Она была так темна, казалась такой беспросветной, бесконечной, что слова могли лишь потревожить, а не прогнать ее. Пронизанная насквозь глухим, безмолвным молчанием, эта тишина отдавалась в ушах всех живущих в доме людей, отнимая у младших бурное желание громко бегать по коридорам, а старших лишая аппетита и сна. Тишина превращаясь для всех них в некое подобие тиканья часов, слышать которые было невыносимо и ужасно, но еще более ужасно было ждать той секунды, когда тиканье это оборвется.

Боясь встретиться взглядами, Рафаэль и Олив большую часть дня проводили порознь, встречаясь лишь когда приходил очередной врач, и расходясь по комнатам, когда он уходил, прощаясь с ними лишь недоуменным пожатием плеч.

За все время болезни Розы в квартире побывало больше десяти докторов, ни один из которых так и не сумел поставить ей точный диагноз. Первые советовали положить ее в больницу, вторые - понять прежде природу ее странной болезни, а третьи и вовсе ничего не говорили, не желая расстраивать и без того несчастных родителей. И только когда пришли сразу пятеро врачей, было решено отправить Розу в одну из городских больниц. Родителям дали сутки на размышления, а затем все пятеро ушли.

Близнецы уже вернулись со школы и Олив отправилась на кухню за едой, оставив мужа сидеть у окна и бездумно смотреть на несущиеся по небу облака.

Обед прошел, как и всегда, тихо. Так же тихо Олив отправилась готовить очередную порцию фруктов для Розы, а ее сыновья - делать уроки в своей комнате. Лишь один Рафаэль, который так и сидел тихо у окна, вздрогнул, когда в дверь позвонили.

С трудом поднявшись, он дошел до прихожей, отпер дверь и поднял взгляд на вошедшего. Это был высокий, черноволосый юноша, одетый во все белое. Рафаэль кивнул ему и молча предложил войти, а молодой человек вздрогнул, словно увидел перед собой привидение.

- Я доктор, - даже не здороваясь, произнес он.

Рафаэль еще раз кивнул, показывая, что он понял, и во-второй раз приглашающе махнул рукой, приглашая посетителя войти.

Лишь пара секунд потребовалась тому, чтобы побороть сковавшее его оцепенение. Отняв взгляд от осунувшегося, потемневшего лица Рафаэля, он переступил порог и бросился к лестнице, оставив хозяина квартиры медленно закрывать входную дверь.

Тяжело дыша, он вбежал в спальню Розы, закрыл за собой дверь и обвел быстрым взглядом всю комнату. Его блестящие глаза скользнули по окну, сквозь которое лились солнечные лучи, а потом взгляд его метнулся к кровати, стоявшей у противоположной от окна стены. Так далеко, что полоса солнечного света обрывалась, так и не доставая до края матраса.

Свернувшись в комочек, под одеялом лежала Роза. Посеревшие губы ее были плотно сжаты, рука свесилась с кровати, а лицо могло поспорить белизной с платинового цвета косой, неестественно аккуратно лежавшей на одеяле.

Она лежала так спокойно, что стоящий на пороге посетитель, нашедший ее взглядом, весь побелел. Кинувшись к кровати, он упал у ее изголовья на колени и схватил бледную, совсем холодную руку Розы в обе свои, закрыл глаза и замер.