Солженицын. Прощание с мифом

КГБ использовал также систему прослушивания тех квартир, за которыми велось наблюдение. Причем если на счет квартир В. Л. Теуша и Ю. Г. Штейна мы можем лишь строить предположения (7), то относительно квартиры Н. Д. Светловой на углу улицы Горького и Козицкого переулка имеются не только мемуарные (8), но и документальные свидетельства (9).

Как уже отмечалось, А. И. Солженицын использовал для хранения своих рукописей несколько десятков человек, а к его подпольной литературной деятельности было привлечено более ста человек. Вряд ли все они были конспираторами, но существовала и другая проблема. Чтобы понять ее, необходимо вспомнить анекдот, который рассказывали в советские времена. Если встречаются три американца, один из них обязательно — бизнесмен. Если встречаются три француза, один из них обязательно — ловелас. Если встречаются три русских, один из них обязательно — стукач. Этот анекдот возник не случайно. До 1991 г. в нашей стране существовал тотальный контроль над обществом. Сам Александр Исаевич утверждает, что, по его статистике, в городах вербовали каждого четвертого[57] (10). Неужели в многочисленном окружении писателя не было лиц, связанных с КГБ?

Александр Исаевич не только не исключает такой возможности, но и сам высказывает некоторые подозрения на этот счет. Резюмируя их, А. Флегон отмечал: «Через 10 лет, когда его последняя любовница превратилась в его жену, он написал в одном из своих пасквилей, — читаем мы у А. Флегона, — что его прежняя жена — агент КГБ. Зильберберг и Чалидзе, по словам Солженицына, — агенты КГБ. Братья Медведевы — агенты КГБ. Его бывший соавтор по ГУЛАГу Якубович — агент КГБ. Ростропович и его жена, которые спасали Солженицына в России и дали ему возможность писать книги, по заявлению Солженицына, — агенты КГБ» (11).

Действительно, в публикациях Александра Исаевича имеются намеки и даже утверждения о возможности сотрудничества с КГБ целого ряда лиц: А. Дольберга (Д. Бурга) (12), И. И. Зильберберга (13), Л. З. Копелева (14), П. Личко (15), братьев Ж.А. и Р. А. Медведевых (16), Н. А. Решетовской[58] (17), Л. А. Самутина (18). В. Чалидзе (19), М. П. Якубовича (20). В печати высказывались подозрения относительно и некоторых других лиц, с которыми прямо или опосредованно контактировали писатель: это В. Е. Максимов, М. В. Розанова, А. Д. Синявский, Е. Г. Эткинд (21).

О том, насколько все эти подозрения и обвинения обоснованы, судить непросто. Поэтому ограничимся только некоторыми фактами, которые позволяют делать на этот счет более или менее определенные выводы.

Прежде всего это касается Г. П. Вишневской. Обнаружить в публикациях А. И. Солженицына обвинения ее в связях с КГБ не удалось. Между тем из воспоминаний знаменитой певицы явствует, что на заре туманной юности она, как и ее великий квартирант, тоже согласилась быть осведомителем (по ее словам, «через вербовку проходили все солисты Большого театра») и некоторое время даже писала доносы, разумеется, как утверждает она, самого невинного содержания. И только благодаря вмешательству тогдашнего главы правительства Н. А. Булганина ей удалось освободиться от этой обязанности (22).

Не избежал вербовки и А. Д. Синявский. Об этом он впервые поведал в 1984 г. со страниц автобиографического романа «Спокойной ночи» (23), а затем признал данный факт в той полемике, которая развернулась вокруг этой истории (24). Разногласия вызывали и вызывают два вопроса: удалось ли органам госбезопасности завербовать Андрея Донатовича? и если удалось, то действительно ли он сотрудничал с ними?

В романе А. Д. Синявский писал, что его главный герой, прототипом которого являлся он сам, был завербован (25), но в упомянутой полемике заявил лишь то, что его «пытались» завербовать, не конкретизируя, как, где, кто и когда (26). По свидетельству М. В. Розановой (Кругликовой), в 1948 г. ее муж, будучи студентом филологического факультета МГУ, не только получил со стороны органов госбезопасности предложение о сотрудничестве, но «согласился» на него. Оправдывая этот шаг, она отмечает: «В сталинские времена могущественной Лубянке не отказывали» (27). Данный факт подтвердил ближайший товарищ А. Д. Синявского того времени, тогда тоже студент МГУ, Сергей Хмельницкий, по свидетельству которого они были завербованы оба и имели одного куратора (28). Поэтому первый вопрос можно считать решенным.