Солженицын. Прощание с мифом

В 1990 г. протокол этого допроса ввел в оборот Б. А. Викторов, а затем в 1997 г. с некоторыми сокращениями его опубликовал К. А. Столяров. Сравните:

Б. А. Викторов

«В предъявленном мне обвинении виновным себя признаю».

Вопрос: «В чем именно?».

Ответ: «В том, что начиная с 1940 г. при встречах и в переписке с другом — Виткевичем Николаем Дмитриевичем, клеветал на вождя. В отдельных вопросах был убежден, что Сталин не имеет ленинской глубины. Утверждал в этих письмах и разговорах, что мы не были полностью готовы к войне в 1941 г. Утверждал и соглашался в письмах и разговорах с Виткевичем об отсутствии свободы слова и печати в нашей стране. Мы действительно записались в так называемые революционеры. Мы считали, что создание, я подчеркиваю, антисоветской организации непосильно нам двоим и предполагали, что у нас могут найтись единомышленники в столичных литературных и студенческих кругах. Вот на все эти темы я вел разговоры с друзьями детства, еще кроме Виткевича — Симоняном К. С., Решетовской Н. А. и Власовым Л. В.» (Викторов Б. А. Без грифа «секретно». М., 1990. С. 305–306).

К. А. Столяров

«Да, в предъявленном мне обвинении виновным себя признаю.

Вопрос: В чем именно?

Ответ: В том, что начиная с 1940 г. при встречах и в переписке с другом детства ВИТКЕВИЧЕМ Николаем Дмитриевичем мы клеветали на вождя партии, отрицая его заслуги в области теории, утверждая, что в отдельных вопросах он якобы не имеет ленинской глубины… Мы клеветали на ряд мероприятий внутренней политики Советского правительства, утверждая, что якобы не были полностью готовы к войне 1941 г. В этих же беседах мы клеветнически утверждали, что в Советском союзе отсутствует свобода слова и печати и что ее не будет и по окончании войны. В связи с этим мы пришли к выводам о необходимости в будущем создания антисоветской организации и эти свои намерения мы записали в так называемой резолюции № 1. Мы считали, что создание антисоветской организации непосильно нам двоим и предполагали, что у нас могут найтись единомышленники в столичных литературных и студенческих кругах.» (Столяров К. А. Палачи и жертвы. М., 1997. С.341).

Сопоставление текста протокола допроса А. И. Солженицына 28 мая 1945 г., цитируемого Б. А. Викторовым и К. А. Столяровым, обнаруживает не только совпадения, но и значительные расхождения.

6 июня 1945 г., на свет появилось обвинительное заключение (59) и А. И. Солженицын был переведен из Лубянской тюрьмы в Бутырскую (60).

Началось ожидание приговора.

Странный приговор

Текст обвинительного заключения по делу А. И. Солженицына нам неизвестен. Лишь частично мы можем судить о нем на основании свидетельств самого Александра Исаевича, Определения Военной коллегии Верховного суда СССР о его реабилитации, а также публикаций Б. А. Викторова и К. А. Столярова.

«Процитирую, — писал К. А. Столяров об обвинительном заключении, — начало и конец: „…В НКГБ СССР через Военную Цензуру поступили материалы о том, что командир батареи звуковой разведки Второго Белорусского фронта — капитан СОЛЖЕНИЦЫН Александр Исаевич в своей переписке призывает знакомых к антисоветской работе…

…Виновным себя признал. Изобличается вещественными доказательствами (письма антисоветского содержания, т. н. резолюция № 1).

Считая следствие по делу законченным, а добытые данные достаточными для предания обвиняемого суду, руководствуясь ст.208 УПК РСФСР и приказом НКВД СССР № 001613 от 21.XI.1944 года — следственное дело № 7629 по обвинению СОЛЖЕНИЦЫНА Александра Исаевича направить на рассмотрение Особого совещания НКВД СССР…

Обвинительное заключение составлено 6 июня 1945 года в городе Москве…“.»

«Вместе с капитаном Езеповым, — отмечал К. А. Столяров, — этот документ подписали его начальники — полковник Иткин… и подполковник Рублев, а двумя днями позже его утвердил комиссар государственной безопасности 3 ранга Федотов» (1).

Иначе характеризовал констатирующую часть обвинительного заключения Б. А. Викторов, по словам которого в ней говорилось: А. И. Солженицын «с 1940 года занимался антисоветской агитацией и предпринимал шаги к созданию антисоветской организации». «В связи с этим ему было предъявлено обвинение по ч.1. ст.58–10 УК РСФСР, предусматривающей ответственность за антисоветскую агитацию, и по ст.58–11 УК, предусматривающей ответственность за создание антисоветской организации» (2).

О том, что Александр Исаевич обвинялся по двум статьям, говорится в недавно обнаруженной в архиве карагандинской прокуратуры карточке заключенного (3). Это же следует из опубликованного текста Определения Военной коллегии Верховного суда СССР о его реабилитации (4). Подобным же образом характеризовал в 1964 г. содержание предъявленного ему обвинения сам А. И. Солженицын (5).