Солженицын. Прощание с мифом

«Только две державы — Советский Союз и Китай, — заявил А. И. Солженицын далее, — желают распространить свою систему на весь мир. Соединенные Штаты такой не имеют цели, и это показал весь послевоенный период…» (63). Утверждать подобное, значит снова демонстрировать полное невежество или лакейство. В порядке ликбеза, Александр Исаевич, откройте книгу З. Бжезинского «Великая шахматная доска», там очень откровенно написано, к чему стремились и стремятся «американские шахматисты». Один из ее разделов, посвященных внешней политике США, незатейливо называется «Короткий путь к мировому господству» (64).

Понять столь беззастенчивые «невежество» А. И. Солженицына нетрудно. Он ведь давал интервью американской телекомпании и в ожидании почетного американского гражданства.

Касаясь в этом же интервью своей литературной деятельности, А. И. Солженицын заявил: «Я сейчас работаю над своими Узлами, очередным Узлом Третьим, кончаю Второй Узел…» (65). В действительности, по его же собственному признанию, тогда ему не удалось вернуться к своим «Узлам». Позднее он констатировал: «Не так я много в это лето написал…  — Четвертое дополнение к „Теленку“ да начал „Невидимки“… А снова за „Красное колесо“ не мог приняться» (66). «Четвертое дополнение» к «Теленку», посвященное его высылке из СССР, составляет 3,5 а.л. Это 10–12 дней работы (67). Что касается «Красного колеса», то после некоторых колебаний в августе 1974 г. А. И. Солженицын решил взяться за ленинские главы и, видимо, начал собирать для них материал (68).

Не успел Александр Исаевич дописать «Пятое дополнение (Невидимки)» к «Теленку», как появился второй том «Архипелага». В печать он был сдан 30 мая 1974 г. (69), вышел в свет в конце августа — начале сентября (70).

Открыв новый том «Архипелага», читатели неожиданно для себя узнали историю о том, как в 1945 г. в лагере на Калужской заставе вербовали будущего лауреата Ноблевской премии в осведомители, как он — несгибаемый «копьеборец», не устоял перед натиском «кума», согласился на сотрудничество и получил кличку «Ветров» (71).

И хотя автор «Архипелага» пытался уверить читателей, что дав подписку о сотрудничестве, от самого сотрудничества он уклонился (72), не всем эти заверения показались правдоподобными. А среди тех, кто готов был принять их на веру, такое признание было ударом по образу А. И. Солженицына как самоотверженного и бескомпромиссного борца за правду и справедливость.

Вспоминая о своем знакомстве со вторым томом «Архипелага», В. Н. Войнович пишет, что именно после этого у него началось прозрение в отношении своего кумира (73). Подобное же влияние «откровения» А. И. Солженицына оказали в свое время и на меня.

В ожидании почетного гражданства

Осенью 1974 г. Александр Исаевич и Наталья Дмитриевна совершили небольшое путешествие по Швейцарии, побывали в Берне, Лозанне, заехали в Женеву, где жили «старики Андреевы» (1).

Тогда же А. И. Солженицын, если верить ему, решил вникнуть в свои финансовые дела и вдруг обнаружил, что Ф. Хееб заключал договоры с издательствами на колониальных условиях. В частности, по договору с издательством Бодли хэд, переводчики произведений А. И. Солженицына получили право на половину авторского гонорара (2). Если это действительно было так, а лорд Н. Бетелл, не опроверг подобных утверждений (3), условия действительно являлись грабительскими.

«…В начале ноября 1974 года Макса Райнхардта из „Бодли хед“ пригласили в Цюрих на встречу с Хеебом и его клиентом. Он, — пишет Н. Бетелл, — пустился в путь, запасшись чеками за прошлые издания и контрактами на будущие, и ожидал, что будет согрет лучами благодарности великого человека за все, что мы для него сделали. Эта поездка обернулась для Райнхардта суровейшим испытанием. Солженицын обрушил на него всю мощь своего обличительного таланта… Он сказал Райнхардту, что все договоры не имеют силы: не только тот, что был подписан Личко, но и подписанный Хеебом, хотя тот действовал на основании неоспоримых полномочий, данных ему самим Солженицыным, пусть и по собственной воле… Поэтому я послал Солженицыну длинное письмо на русском языке с объяснением всего эпизода» (4).

«Всего четыре дня дома не были, — пишет А. И. Солженицын, — а уже новости, по радио: американский Сенат единогласно избрал меня почетным гражданином Соединенных Штатов Америки. Позже пришла официальная бумага — и я ответил письмом» (5).

Когда именно пришла официальная бумага, мы не знаем, но обращение Александра Исаевича со словами благодарности к американскому Сенату, который еще совсем недавно он называл «балаганом», датировано 30 октября (6). Все было бы хорошо, но для того, чтобы решение Сената могло вступить в силу, требовалась его поддержка Палатой представителей (7), получить которую не удалось (8). Однако Д. Хелмс и его сторонники не сложили оружие. Борьба в Конгрессе вокруг вопроса о присуждении А. И. Солженицыну звания почетного гражданина Соединенных Штатов Америики продолжалась.