СОМА-БЛЮЗ

В продолжение всей речи Хоб лишь кивал. В наше время подобные старомодные шовинистические речи можно услышать так редко! А Хобу нравились махровые националисты. Он их коллекционировал. Европа представлялась ему большим Диснейлендом, где каждая страна одевается в свои национальные цвета и костюмы, поставляет свои продукты, имеет свои особые обычаи и своих типичных представителей, которые всегда рады поговорить о себе. Хоб находил очаровательным, что итальянцы так ревностно привержены своим макаронам, а скандинавы своему шнапсу, и так далее, вплоть до бельгийцев с их мидиями и pommes frites <Жареной картошкой (фр.)>. Но, как правило, Хоб осуждал себя за подобный циничный и легкомысленный взгляд на вещи. Как может нормальный человек восхищаться этой кукольной эксцентричностью. Ну хорошо, пусть даже настоящей, неподдельной эксцентричностью, все равно. То, чего он ищет, не имеет отношения к современной реальности. Европа давно перестала быть Диснейлендом. Она предельно серьезна. Но не с точки зрения американцев — которые, на свою беду, даже японцев не способны воспринимать серьезно. Американцы ездят в Европу не затем, чтобы прикоснуться к реальности. Реальности им и дома по уши хватает Они едут за местным колоритом. А где они его не находят, там выдумывают.

Самолет лег на крыло и развернулся. Внизу открылась вся Ибица. Островок крохотный, современный реактивный самолет пролетает над ним меньше чем за минуту. Посередине — горный хребет, к югу от него — долины, на севере — крутые утесы, обрывающиеся в море. Над горящей свалкой рядом с Санта-Каталиной виднелся столб дыма Свалка полыхала круглые сутки. Это было бельмо на глазу для всего острова. А потом самолет пошел на посадку Загорелась табличка «Пристегните ремни».

И вот наконец Хоб спустился на пыльный асфальт и зашагал к багажному отделению. За ограждением толпились люди, встречающие друзей и любимых. Ждет ли его кто-нибудь? Вряд ли В последний раз он был на острове с полгода тому назад, когда приезжал на свадьбу Гарри Хэма.

Хоб быстро покинул аэродром, сел в такси и наконец-то вдохнул знакомые запахи острова: тимьян и жасмин, апельсины и лимоны. Мимо пронеслись низенькие квадратные домики по дороге в Ибица-Сити. Впереди показалась Дальт-Вилья, нагромождение белых кубов, растущих из земли, мечта кубиста, старинный городок, напоминающий греческие Киклады.

Водитель пытался болтать с ним на своем зачаточном английском. Но Хобу разговаривать не хотелось. Он слишком дорожил этими первыми минутами на острове. Высматривал знакомые приметы вдоль дороги. Карта Ибицы усеяна памятниками местной истории. Вон то место, где испанские копы из отдела по борьбе с наркотиками арестовали Малыша Тони. У той кучи камней раньше стоял бар Арлен — Элиот Поль захаживал туда пропустить стаканчик, пока фашисты не сровняли забегаловку с землей. А вон то место, где ты встретился с Алисией в ваше первое золотое лето. А вон и опасный перекресток, где в один прекрасный вечер Ричард-Сицилианец слетел с дороги на своем здоровом бандитском «Ситроене», снес хибару местных жителей и задавил брата с сестрой, которые там жили. Говорят, он застиг их в одной постели. Но он не успел никому об этом рассказать. Приехала гражданская гвардия и забрала его в больницу — Ричард сломал себе руку. А по дороге он умер по непонятной причине.

Первую остановку Хоб сделал в Санта-Эюлалиа. Вышел из такси у пункта проката и нанял себе семисотый «Сеат». Выехал на нем на дорогу в Сан-Карлос, сразу за поселком уходившую в горы. У него поднялось настроение. Проезжая через Сан-Карлос, Хоб увидел полдесятка хиппи Они пили пиво и пели под гитару за деревянными столиками у бара Аниты. Хоб проехал извилистое шоссе — на холме слева дом Робина Моэма — и свернул на каменистую дорожку, ведущую к своей фазенде, К'ан Поэта. Поставил машину "а площадку перед гаражами под большим рожковым деревом Вид дома с его благородными пропорциями доставил Хобу несказанную радость. Архитектор говорил, что вилла выстроена в полном соответствии не то с золотой серединой, не то с золотым сечением, Хоб точно не помнил. Но, как бы то ни было, фазенда была хороша Два крыла, соединенные трехэтажной постройкой, на которой сейчас сушилось белье. Хоб спустился по трем ступенькам к облицованной камнем калитке, увитой виноградом. Дома оказалась только маленькая черноволосая девушка в розовом купальнике. Она лежала в гамаке и читала книгу Алистера Маклина в мягкой обложке. Хоб ее раньше никогда не видел. Девушка сказала, что ее зовут Салли и что она подружка Шоула. Шоул был израильский приятель Хоба. Еще девушка сообщила, что все ушли на пляж. А он кто такой? Хоб объяснил, что он хозяин дома. Девушка похвалила дом и Хоба — за гостеприимство.