Сомбра: Театр Машин (СИ)

Бурый. Его судили за убийство: он прирезал целую семью, не моргнув глазом. Пожалуй, самый опасный из всех. Он был рожден для подобной работы. Единственный его недостаток заключался в том, им правили звериные наклонности. На одном из заданий Зай и Бурый работали в паре с другим отрядом из двух девушек. Одну девушку сильно ранили. Бурый расхохотался и сказал, что она бесполезная, а потом убил ее, «чтобы не мучилась». Напарница девушки, не думая ни секунды, пристрелила Бурого, оставив в его лбу дыру. Так Зай познакомился с Викторией.

Седьмой любил выпить и часто говорил о предопределенности судьбы. Он всегда улыбался и утверждал, что от рока не скрыться, потому без ропота принимал задания. Смерть от сомбры он встретил без страха, будто заранее знал, что произойдет. Накануне, просиживая с Заем за стаканом виски, он просил запомнить его лицо — имени ему еще не дали. Тогда Зай усмехнулся и ответил, что если не лицо, то уж точно не забудет прозвище, которым обычно его называл — Мертвяк. Они посмеялись и пропустили по стакану. А на следующий день Мертвяк погиб.

Мигание замедлилось, лифт затормозил. Зай открыл глаза, безразлично уставившись в открывшийся за чугунной клеткой коридор. Волнения не было, на плечах остался лишь груз сожалений, шептавший: «А что, если…» Если бы они не погибли, если бы он был внимательнее, сильнее. Могло ли все сложиться иначе?

Лезвие со скрипом прочертило царапину на полу лифта, перетекшую за порог. В коридоре не было дверей, путь вился лентой, расширяясь вверх и в стороны, пока не привел к золоченой арке со скрепленными в рукопожатиями ладонями над ней. За ней находилась огромная зала, залитая лунным светом из высоких окон. Она выглядела древнее чем все, что Зай видел в жизни. В ее середине покоился громадный шар на каменном постаменте — не украшение, а живой сверток. Он постоянно шевелился, как бегут волны по воде, провоцируя щекочущий ухо гул.

Не сразу удалось понять, что гул исходит от бесчисленных, искусно переплетенных механических рук. Они работали: подбирали пергаменты из длинных трубок, наносили письмена, используя масло с пальцев вместо чернил, и сбрасывали бумаги обратно в трубки. Весь шар состоял только из рук, в нем не было голов или тел, ног. Только руки, росшие друг из друга — часть левые, часть правые, разделенные по единственному признаку.

— Врукахруки.

Имя неожиданно громко отразилось о стены. Руки застыли, на мгновение уронив пространство в оглушающую тишину, от которой по спине пробежали мурашки. А после вновь пришли в движение.

Обвивая друг друга, руки щупальцей протянулись к Заю, подав медную ладонь. Она раскрылась подобно цветку, почуявшему рассвет, и приглашающе указала на начерченный на полу круг. В нем луна дробилась пополам, следуя косой линии, неясный текст усеял контур. Только встав внутрь, Зай понял, что это игровое поле Сороки, а сам он остановился на отметке в двенадцать.

— Что теперь?

Руки закопошились, ветер прошелся рябью по медному морю. Врукахруки снова протянул щупальцу. Пальцы, поддерживавшие ее, нарастали корнями, истончаясь раз за разом. Теперь это больше напоминало ладонь для рукопожатия. Зай растерялся. Принять предложение было правильно — для охотника Аркуса. Только Зай им больше не являлся.

Чувства смешались, воспоминания сжались в тугой клубок. Взгляд скользнул по щупальце, задержавшись на одной из рук. Она была очень женственная, с алыми ногтями и тяжеловесными браслетами на запястье. Она изящно поддерживала под локоть другие руки и оставалась неподвижной. Только изредка пальцы перебирали веером, и тогда браслеты издавали тихий протяжный звук.

Как завороженный Зай посмотрел на раскрытую ладонь, потом — на луну, зависшую высоко над Депо. Ее свет четко обрисовывал контур существа, не давая усомниться в том, из чего оно состоит.

— Знаешь, что, — сказал Зай, впившись взором в медную ладонь. — Я не верю. Я больше никому из вас не верю.

И отрубил протянутую руку.

========== Дело #30: Сомбра ==========

Отрубленная рука со звяканьем прокатилась по отметке в один час. На ладонь капнуло что-то тяжелое. Зай коснулся края века — пальцы испачкались в мутной жиже. К подушечкам присосались черные точки, обволокли здоровую руку металлической перчаткой. Меч вонзился в поле Сороки. Его место занял другой, выросший из запястья. Длинный, острый и опасный, он идеально повторял привычную рукоять, но являлся частью тела, и оттого его движения были легки и непринужденны.

Вжих! Лезвие запело, стоило пробудить его взмахом. Глаза видели каждое движение, каждую миллисекунду. Врукахруки колыхнулся, будто дерево в жуткий шторм. Крона из рук неестественно вытянулась, механические щупальца устремились к Заю, растопырив ветви. Они приблизились рывком, но Зай оказался быстрее. Выждав, пока клетка сомкнется, он полоснул прутья справа и ускользнул. А когда щупальца столбами перекрыли путь к отступлению, он подпрыгнул и побежал по гигантскому железному корню к стволу.