Сомнамбула

Погорельский изобразил столь многозначительный кивок, что никаких сомнений не осталось: он исключительно гипнотист, а не какой-нибудь фокусник.

– Что же касается состояний гипноза, то Шарко квалифицирует три: каталептическое, летаргическое и сомнамбулическое.

– Чем они отличаются?

– Глубиной погружения. Я склоняюсь к тому, что в процессе гипнотического воздействия гипнотик проходит шесть стадий. Первая: оцепенение и сонливость. Во второй, называемой гипотаксией, веки закрыты, наступает расслабленность членов. В третьей наступает мышечная каталепсия. Четвертая – разрыв связей с внешним миром. Пятая – легкий сомнамбулизм, который становится глубоким в шестой, окончательной стадии.

Незаметно Токарский втянулся в процесс, который любил больше всего: чтение лекций. Аудитория подобралась благодарная. Лебедев слушал с жадным вниманием, а Погорельский получал наслаждение от предмета, который так его волновал.

– Теперь должен предупредить неизбежный вопрос: можно ли научиться гипнозу? – продолжил Токарский. – Отвечу: приемам научиться можно. А вот стать настоящим гипнотистом… это зависит от таланта и силы воли.

– И управления животным магнетизмом! – не удержался Погорельский.

Замечание коллеги Токарский встретил с улыбкой.

– Современная наука и школа Нанси считают, что к животному магнетизму гипноз отношения не имеет.

– Еще как имеет! – Доктор рвался в спор, но Лебедев его удержал.

– Александр Александрович, вы увильнули от прямого ответа, – сказал он. – Как насчет управления человеком? Когда оно наступает? В шестой стадии полного сомнамбулизма или раньше?

Было очевидно, что Токарскому не хочется касаться этой темы. Но отказать уважаемому криминалисту и коллеге он не мог.

– Это возможно, – последовал аккуратный ответ.

– Вот! – Аполлон Григорьевич победно воздел палец. – А вы мне что говорили, коллега?

И Погорельский получил новый шлепок по коленке. На этот раз пережил его с достоинством, удержался на стуле, только качнулся.

– Я имел в виду, что на эстрадных выступлениях нельзя так глубоко погрузить в гипноз, чтобы человек потом что-то сделал, – не слишком уверенно оправдывался доктор.

– Соглашусь с Месселем Викентьевичем, – сказал Токарский. – Опасен не сам гипноз, а насильственное внушение, которым может воспользоваться гипнотист.

– Что это такое? – без тени иронии спросил Лебедев, когда разговор коснулся серьезных тем.

Токарский хитро улыбнулся:

– Признаюсь вам в маленькой слабости: обожаю читать криминальные романчики про великих сыщиков. Огюст Дюпен, Видок, Шерлок Холмс… С детства мечтал пожать руку настоящему сыщику.

Намек был слишком прозрачен. Лебедев вскочил и заявил, что они немедленно и прямо сейчас отправляются в самое пекло борьбы с ворами, убийцами и злодеями всех мастей, то есть в сыскную полицию Петербурга, где Токарского познакомят не с выдуманным Холмсом, а с настоящим живым гением сыска. У него, конечно, мерзкий характер и вообще он жулик изрядный, но лучше его никто не умеет раскрывать преступления.

Робкие попытки Токарского перенести знакомство на другой раз, потому что у него назначена встреча, которую нельзя отменить, были отвергнуты. Когда Аполлон Григорьевич берется за дело, жертвы неизбежны. Недаром он столько времени проводит с трупами.

18

Екатерининская[10], 2

Господин Прибытков был счастлив, как ребенок, который под елкой нашел подарок. За восемнадцать лет, которые Виктор Иванович издавал журнал «Ребус», о каких только таинственных случаях не было писано. Публиковались статьи про привидений в старинных замках и призраках в дворянских поместьях, про Брокенское привидение, которое можно наблюдать на вершине Шнеекопф в Броккенских горах в Гарце при низко стоящем солнце и тумане. Про привидение в Кабильских горах в ущелье Миражей в Северной Африке. Ну и прочие не менее захватывающие истории.

Такие случаи волновали Прибыткова не от скуки, какая часто нападает на капитанов 1-го ранга в отставке, а из научного интереса. Не только издавая журнал, изучающий все непознанное, но и лично занимаясь спиритизмом, Виктор Иванович жаждал стать свидетелем необычного явления лично. Его покойная супруга, Елизавета Прибыткова, считалась одним из лучших медиумов России, а на спиритических сеансах чего только не виделось и не слышалось. Однако Прибыткову не хватало главного: он мечтал, чтобы загадочное явление случилось в редакции журнала: не на сеансе спиритизма, а само собой, лучше при свете дня. Случилось так, чтобы последние скептики убедились: мы живем в мире, где непознанное проявляет себя во всей силе.