Сомнение Гурова

– Прежде всего я располагаю показаниями помощника господина Вихляева гражданина Лугового, – сказал он. – Тот свидетельствует, что его начальник первым заговорил о том, как можно было бы быстро и без хлопот обогатиться. Когда Луговой подал ему идею заняться киднеппингом, депутат немедленно за нее ухватился. Дело в том, что дела господина Вихляева в последние несколько лет находились в упадке. Бизнесмен из него вышел плохой, надо признать. Зато когда Луговой подал мысль насчет похищения детей, Вихляев немедленно развил ее и проявил тут большую энергию и настоящий талант. Он поддержал предложение своего помощника организовать все так, чтобы подозрение падало на каких-то кавказцев. Подбор персонала горного аула он отдал Луговому. А вот организацией передачи выкупа, назначением мест передачи денег – всем этим Семен Юрьевич занимался лично.

– Но подождите! – продолжал сомневаться генерал Смирнов. – Вы говорили о ряде доказательств вины Семена Юрьевича. А сейчас упомянули только о признании его помощника. Но это может быть клеветой! Оговором! Где другие доказательства?

– Они есть, господин генерал, – ответил Гуров. – Прежде всего можно указать на перемещения господина Вихляева за последние два года. Я успел изучить только его поездку в город Буденновск. Она по времени точно совпала с той датой, когда Олег Зимин передал похитителям деньги за свою дочь. Но я уверен, что если мы изучим график поездок господина Вихляева за последние два года, то непременно обнаружим там и станцию Абганерово, и Элисту, и Камышин. Выйдем и на аквалангиста, которого нанимал наш уважаемый депутат, и на подростка, которого он привлекал, чтобы вытащить деньги из трубы.

– А почему вы так уверены в том, что Семен Юрьевич лично занимался всеми этими подробностями? – спросил полковник Поддубный.

– Видите ли, его помощник Луговой сообщил мне о том, что в финансовых делах Вихляев не доверял ни ему, ни кому-то еще, – сказал Гуров. – Так он поступал всегда, когда дело касалось денег. А еще – когда речь шла об убийствах. Тут он тоже не полагался на своего помощника, решал такие вопросы лично.

До сих пор уважаемый гражданин хранил молчание. Он только переводил взгляд с одного своего врага на другого.

Но теперь, когда Лев Иванович произнес слово «убийства», Вихляев встрепенулся и громко заявил:

– Я решительно протестую против произвола, который здесь творится! Это черт знает что такое! Я требую, чтобы тут присутствовал прокурор области! Пусть он выяснит законность той бумажки, которой размахивает этот человек. Если меня собираются допрашивать, предъявлять мне какие-то обвинения, то я настаиваю на присутствии моего адвоката!

– Совершенно законные требования, господин Вихляев, – ответил на это Гуров. – Вам дадут возможность увидеться и с вашим адвокатом, и с представителем прокуратуры. Но несколько позже. У меня нет ни малейшего желания вас допрашивать. Я вообще не собираюсь этим заниматься. Это дело находится в компетенции местных правоохранительных органов. Сейчас вы будете доставлены в СИЗО и сможете там предаться размышлениям. Конвой!

Дверь кабинета тут же вновь открылась. В него вошел капитан Нечаев, уже знакомый Гурову и Крячко. Его сопровождали двое бойцов. Они взяли уважаемого гражданина Вихляева под руки и вывели его из кабинета.

Стас Крячко про себя еще раз подивился умению своего друга все организовать за такое короткое время.

Когда депутат и бизнесмен покинул кабинет, Гуров сел на свое место и сказал:

– Я чувствую, что у вас, коллеги, накопились вопросы. Задавайте! Я постараюсь ответить на все, если смогу.

– Главные вопросы, конечно, касаются того обвинения, которое вы только что предъявили нашему уважаемому депутату Вихляеву, – сказал генерал Смирнов. – У меня остаются большие сомнения в его серьезности. Вы меня простите, Лев Иванович, но все, что мы здесь видели и слышали, больше похоже на театральную постановку или на сцену из какого-то боевика, чем на подлинное процессуальное действие. Вы уверены, что вам удастся довести это дело до суда, предоставить доказательства вашей правоты?