Сомнения любви

— Какой мужчина с радостью не бросит все свои дела, чтобы быть рядом с красивой женой, особенно когда она переезжает в новый дом?

Решив, что с нее довольно терпеть этого Берка, Мария поднялась.

— Такой, кто служит своей родине, сражаясь с французами на Пиренеях, а не проматывает фамильные поместья в пьяном угаре! Вам пора уходить, мистер Берк! Забирайте столик вашей бабушки и уходите.

Но Берк не вышел из себя. Он улыбался. Как и всем игрокам, ему нравились достойные соперники, те, кто не сдается без боя.

— Простите меня, миссис Кларк. Мне не следовало говорить с вами о личном, когда вы еще находитесь под впечатлением от известия о смерти отца. — Он поклонился. — Приношу свои соболезнования. Я вернусь за столом позже. — Он повернулся и вышел, неслышно прикрыв за собой дверь.

Мария предпочла бы никогда не встречаться с Берком, но его присутствие по крайней мере держало ее в напряжении, заставляя не думать о невосполнимой утрате. Теперь, когда он ушел, она на подкосившихся ногах опустилась в кресло и, разжав правую руку, уставилась на перстень отца. Отец мертв. Она не могла в это поверить. Она должна связаться с нотариусом в Лондоне, который оформил переход Хартли-Мэнора в собственность отца, и попросить заняться расследованием его гибели. Возможно, он сумеет сообщить ей подробности. Может быть, тогда смерть Чарлза Кларка станет для нее пусть горькой, но реальностью. Ей предстоит позаботиться о том, чтобы тело отца перезахоронили в Хартли. Папа так хотел прожить здесь оставшуюся жизнь… Мария закрыла глаза. Их жгли слезы. Он был слишком молод, чтобы умереть, слишком нужен ей…

Но она не раз была свидетельницей внезапной смерти и знала, что смерть не выбирает. Она должна извлечь лучшее из своей жизни здесь, в Хартли. Слава Богу, сейчас ее положение лучше того, что было у нее за два месяца до этого. Искусство карточной игры отца превратило ее из нищенки в женщину со средствами. Это был его последний дар.

Но не только смерть отца тучей застила ей горизонт. Мария приходила в отчаяние при мысли о том, куда может завести ее невзначай слетевшая с языка чудовищная ложь. За годы странствий они с отцом не раз попадали в скользкие ситуации, и изворачиваться она научилась неплохо. При необходимости она могла широко раскрыть свои честные карие глаза и лгать весьма убедительно, хотя прибегать ко лжи она не любила. Но в тот момент, когда она сочинила эту свою небылицу о муже, она была готова сказать все, что угодно, лишь бы убедить Берка уйти и оставить ее в покое.

Говорила ли она кому-нибудь в деревне о том, что не замужем? Насколько ей помнится, нет. Ее называли мисс Кларк, полагая ее женщиной незамужней, но о том, был ли у нее муж или нет, никто ее не спрашивал. На публике она обычно носила перчатки, как и положено леди, так что наличие кольца или его отсутствие не могло быть замечено никем, кроме слуг и ее подруги Джулии Бэнкрофт. Надо будет найти кольцо для безымянного пальца, по крайней мере до той поры, пока Берк не уберется отсюда навсегда. Как будет смеяться отец, когда она опишет ему эту сцену… Горло ее сжал спазм при мысли о том, что смеяться над ее рассказом будет некому. Отец мертв. Он ушел навсегда и больше не вернется. Только сейчас, кажется, Мария осознала это. И она начала рыдать, не сдерживая слез. «Упокойся с миром, папа!..»

Через день после визита Берка от лондонского нотариуса пришло письмо. Всего несколько строчек. Он подтвердил, что Чарлз Кларк умер, и приносил свои соболезнования. От этого письма, написанного сухим канцелярским языком, веяло могильным холодом.

Письмо убило последнюю надежду Марии на то, что Берк солгал относительно смерти отца в надежде склонить ее к браку. Уи Джорди Берк не оставлял ее в скорби. Он пришел на следующий день и затем стал навешать ее регулярно. Явившись с визитом на следующий день, он, получив отказ его принять, оставил ей цветы. Он с пониманием отнесся к тому, что его не хотят видеть. И действительно, дело было не в ее личной неприязни к Берку — Марии просто хотелось побыть одной. Она и общество слуг переносила с трудом. Через пару дней к Марии заглянула Джулия, и подруге удалось развеять ее тоску. Наступил момент, когда Мария сочла себя готовой повидаться с Берком и сказать ему в глаза, что дальнейшее общение с ним не входит в ее планы. Когда горничная сообщила ей о том, что он явился и ждет, Мария согласилась спуститься. Он был так обходителен и вежлив, что Мария усомнилась в себе. Ей даже пришло в голову, что она могла составить о нем превратное представление в первый визит. В конце концов, тогда они оба были на высоте. Возможно, в том неблагоприятном впечатлении, что произвел на нее Берк, был повинен не он, а обстоятельства.