Сомнения Мегрэ

Лапуэнт не сразу решился произнести эту фразу из опасения быть неверно понятым, тогда как сам считал ее комплиментом.

— Вы лучше поймете мою мысль, перечитав ваши реплики. Только в конце…

— Что в конце?

— Возможно, он солгал. Во всяком случае, мне так показалось. Свояченица должна была знать, что он пошел сюда. И он в этом нисколько не сомневался. Единственное, чего он не знал, так это того, что она следила за ним и ждет на набережной. Думаю, это его разозлило. Хотите, я распечатаю текст на машинке прямо сейчас?

Мегрэ покачал головой и добавил:

— Надеюсь, тебе не придется его печатать.

Комиссар начал терять терпение, то и дело спрашивая себя, почему не возвращается Люка. У того не было никаких причин вести парочку до авеню Шатийон. Комиссару хотелось поскорее узнать, как прошла встреча, и Лапуэнт разделял его любопытство.

— Интересно, — прошептал инспектор, — с чего это он заявил, будто свояченица не в курсе.

— Для этого могла быть причина.

— Какая?

— Нежелание скомпрометировать ее. Он не хотел, чтобы однажды ее обвинили в соучастии.

— Она может быть соучастницей только в том случае, если…

Лапуэнт осекся на середине фразы и с удивлением посмотрел на шефа. Фраза Мегрэ подразумевала, что должно произойти нечто такое, что поставит Ксавье Мартона в очень неприятное положение. Поговорить об этом подольше он не успел, потому что послышались быстрые и частые шаги. Так ходил только Люка. Тот заглянул в кабинет инспекторов и встал в дверях.

— Можно войти, патрон?

На его черном мохнатом пальто еще виднелись маленькие белые пятнышки.

— Снег идет?

— Начинает. Мелкий, но частый.

— Рассказывай.

— Малышка на набережной небось замерзла сильней, чем я. Тем более, что на ней легкие туфли. Я слышал, как она цокала каблучками по асфальту. Сначала стояла неподвижно возле каменного парапета, избегая попадать в свет уличных фонарей. По тому, как она стояла, я догадывался, хотя видел только силуэт, что она смотрит на освещенные окна. В «конторе» таких было еще много, но они гасли одно за другим. Время от времени под аркой слышались голоса. Я никогда не замечал, что наши голоса, когда мы выходим, разносятся так далеко. Инспекторы, по двое или по трое, выходили на улицу, прощались, расходились…

Она незаметно приближалась к зданию, как будто ее зачаровывал свет в вашем кабинете, и все сильнее нервничала. Я уверен, что она несколько раз была готова пересечь проезжую часть и войти…

— Небось навыдумывала себе, что я его арестовал?

— Не знаю. В конце концов он вышел, один, прошел мимо ажана, дежурящего у дверей, и сразу огляделся, будто кого-то искал…

— Ее искал. Я ему сказал, что она здесь.

— Теперь понятно. Ему было трудно увидеть ее на том месте, где она стояла. Сначала он прошел в сторону Нового моста, а она была с противоположной стороны. Потом он вернулся. Мне показалось, что, как только Мартон повернется к ней спиной, она воспользуется случаем, чтобы уйти или спуститься на грузовую набережную, но он заметил ее прежде, чем она шевельнулась. Я не мог слышать, о чем они говорили. По их поведению мне показалось, что он стал ее упрекать. Он не жестикулировал, но вел себя, как будто был в ярости.

Она взяла его под руку, показала на дежурного и повела к мосту Сен-Мишель…

— Секунду, — перебил его Мегрэ. — Каким манером она взяла его под руку?

Если Люка, похоже, не понял вопроса, Лапуэнт, который был влюблен, сразу сообразил.

— Естественно, как обычно женщина на улице берет под руку мужа или любовника. Очевидно, он высказал ей еще несколько упреков, но уже не так энергично.

Потом, полагаю, заметил, что она замерзла, и обнял за талию. Они приникли друг к другу и пошли, стараясь шагать в ногу…

Лапуэнт и Мегрэ переглянулись, думая об одном и том же.

— Дойдя до моста Сен-Мишель, они остановились, потом, по-прежнему обнимая друг друга за талию, пересекли улицу и вошли в бар на углу. Ведь время аперитива. Я не стал заходить и смотрел на них сквозь запотевшее стекло. Оба стояли возле кассы. Гарсон приготовил грог и поставил на стойку перед женщиной, та как будто запротестовала. Мартон стал настаивать. Наконец она выпила грог, дуя на него, а он ограничился чашкой кофе.

— Кстати, — обратился Мегрэ к Лапуэнту, — а что он пил в обед?

— Минералку.

Интересно. Если бы его об этом спросили, Мегрэ еще раньше готов был побиться об заклад, что любитель игрушечных железных дорог не пьет ни вина, ни крепких спиртных напитков.

— Когда они вышли, — досказывал Люка, — направились к остановке и подождали автобус. Я видел, как они в него сели, и решил, что мне следует вернуться, чтобы отчитаться. Я правильно сделал?

Мегрэ кивнул. Снег на пальто Люка растаял, а сам инспектор все время разговора грел руки о батарею.

Комиссар и к нему обратился на «ты»:

— У тебя есть планы на сегодняшний вечер?

— Ничего особенного.

— У меня тоже, — поспешил добавить Лапуэнт.

— Не знаю, кого из вас двоих попросить провести ночь на улице. В такую погоду это не очень приятно…

— Меня!.. — заявил молодой инспектор, подняв руку, будто в школе.