Сомневайся во всем

Это правило с необходимостью вытекает из положений, приведенных в правиле II. Однако не нужно думать, что оно не содержит в себе ничего нового, расширяющего наши знания, хотя и кажется лишь удерживающим нас от исследования некоторых вещей, и не сообщает никаких истин, кроме того, что учит новичков лишь не тратить напрасно силы, исходя почти из тех же соображений, которые приведены в правиле II. Но тому, кто хорошо усвоил семь предыдущих правил, оно указывает, каким образом можно удовлетвориться в любых научных исследованиях настолько, чтобы больше ничего не желать, ибо всякий, кто в разрешении какой-либо трудности строго соблюдал первые правила и при всем том согласно предписанию этого правила остановился на чем-нибудь, тот будет твердо убежден, что знание, к которому он стремится, недостижимо никакими способами не только по причине несовершенства ума, но и потому, что этому противостоит сама природа, трудности или человеческое состояние. Такое познание является не менее ценным, чем то, которое вскрывает самое природу вещей, и тот, кто в этом случае будет простирать свое любопытство дальше, может показаться безумцем.

Это правило имеет очень важное следствие. Порой просто невозможно исследовать все предпосылки в рамках одной науки, и тогда нужно либо остановиться, либо продолжить в рамках подхода другой. Эту мысль Декарт демонстрирует на примере математики и оптики, что ставит перед нами проблему определения границ научного знания.

Поясним все это одним или двумя примерами. Если, например, кто-нибудь, занимавшийся исключительно математикой, отыскивает линию, называемую в диоптрике анакластической, линию, в которой параллельные лучи преломляются таким образом, что после преломления они все пересекаются в одной точке, то он, конечно, легко заметит по правилам V и VI, что определение этой линии зависит от отношения между углами преломления и падения, но, поскольку этот человек не может произвести такого исследования, так как оно относится к области физики, а не математики, он должен остановиться на его пороге, и в разрешении этой задачи ему не могут оказать никакой помощи ни философы, ни опыт, если он вздумает к ним прибегнуть; этим он нарушил бы именно правило III. Кроме того, это положение будет до известной степени сложным и относительным, а опыт может дать достоверное знание только в отношении самого простого и абсолютного, как это мы покажем в своем месте. Тщетно будет он также предполагать некоторое соотношение между этими двумя углами, считая его абсолютно верным, ибо тогда он будет искать не анапластическую линию, а только линию, которая могла бы быть ею по его предположению.

Но если кто-нибудь, сведущий не только в математике и желающий по правилу I достичь знаний обо всем, с чем он встречается, встретится с этой трудностью, то он найдет далее, что отношение между углом падения и углом преломления зависит от изменения их вследствие различия сред, что это изменение в свою очередь зависит от того, как луч проходит через все прозрачное тело, что знание свойств проникновения света предполагает уже известной природу света и что, наконец, для понимания действия света нужно знать, что такое естественная сила вообще, – последнее положение абсолютнейшее из всех. После того как посредством интуиции ума он ясно постигнет все это, он возвратится теми же ступенями по правилу V, и если на второй ступени он тотчас же не будет в состоянии постичь природу действия света, то он перечислит по правилу VII все естественные силы, так что из знания чего-либо другого, по крайней мере по аналогии, позднее он постигнет также и это. Затем он будет узнавать, каким образом луч проникает через все прозрачное тело, обозревая, таким образом, по порядку все до тех пор, пока не дойдет, наконец, до анакластической линии. Хотя доныне ее тщетно искали многие, но я, однако, не вижу, что могло бы помешать в ее явственном представлении тому, кто в совершенстве использовал бы наш метод.